Алина только спросила:

— В руку или ягодицу?

Медсестра кивнула:

— В ягодицу, в ягодицу.

Алина повернулась на бок, почувствовала легкий укол и… будто провалилась в глубокий, глухой сон.

Когда она открыла глаза, за окном не то стояла ночь, не то серело раннее утро. В палате было темно и тихо. Горела лишь тусклая лампа над входом. Чтобы узнать время, Алина протянула руку к тумбочке, где лежал мобильник. Но мобильника не было. Алина подумала, что он упал на пол, и, забыв, что ей не стоит вставать, слезла с постели и даже заглянула под кровать. Мобильника нигде не было. А вот голова закружилась. И ее даже начало подташнивать. Алина хотела вызвать медсестру, но потом вспомнила то, что произошло днем, и решила подождать. Ведь Вадик, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор, обещал вернуться, но не вернулся. И это почему-то ее напрягало, даже тревожило.

Хотя голова слегка побаливала, с памятью у нее все было в порядке. Она ясно помнила, что с ней произошло, помнила о том, в какую аферу втянул ее Вадик, и о том, что главврачу зачем-то звонил сам губернатор. Было только непонятно, зачем у двери ее палаты собирались поставить охранника.

В коридоре послышались шаги. Алина решила схитрить и прикрыла глаза, притворилась, что спит.

Дверь скрипнула, и в палату вошли двое.

— И сколько она так проспит? — спросил один из вошедших, судя по голосу, молодой мужчина.

— Минимум до утра, — ответил второй, очевидно постарше.

Осторожно, сквозь ресницы, Алине все же удалось рассмотреть обоих. Один был высокий, широкоплечий, в кожаном пиджаке и даже без халата, а второй — с седыми висками, в застегнутом на все пуговицы белом халате и шапочке.

— Мы поставили у дверей охранника. Но вы, как дежурный врач, тоже поглядывайте. Проконтролируйте, чтобы никто сюда не прошел. Выходы все проверьте. И может, медсестру в палату посадите. Нельзя, чтобы она вступала в контакт с кем бы то ни было посторонним… — проговорил тот, что в кожанке.

— Скажите, — поинтересовался врач, — вы ее охраняете как опасную преступницу или, наоборот, ей самой угрожает опасность?

— Какая вам разница? — не скрывая раздражения, вопросом на вопрос ответил второй.

— Но если сюда, как вы предполагаете, может проникнуть кто-то посторонний и этой девушке угрожает опасность, стоило бы усилить охрану…

— Не волнуйтесь, наш Никита целого отряда стоит, — сказал мужчина с гордостью. — Но ведь и она какие-то телодвижения может произвести. — Мобильник мы у нее, как вы просили, забрали, одежду тоже. Куда она голая… — успокоил врач.

— Ладно, если вы говорите, что до утра девушка проспит, пусть спит. И окна занавесьте. А то эти папарацци любят в окна заглядывать…

— Хорошо, — сказал врач и затянул жалюзи.

— Завтра утром я приду. Если проснется раньше, дайте мне знать. Нам с ней переговорить нужно, — сказал мужчина и добавил: — Глухов велел предупредить, что вы за нее головой отвечаете.

— Я понял, — сухо сказал врач, и они вышли.

Алина поняла, что не поняла ничего. Единственное, что она точно теперь знала, — это то, что Вадика к ней никто не пустит. И еще, что она, сама того не желая, вляпалась в историю, в которой замешаны люди, которых принято называть власть имущими. Причем власть они имеют, и здесь Вадик, похоже, прав, и официальную и неофициальную.