Старуха снова ткнула тростью в одно из кресел и велела:

— Садись. — И тут же, обращаясь к девушке, которая, поставив на столик чашку с блюдцем для гостя, начала стаскивать с неё плащ, то ли попросила, то ли снова велела: — Посмотри-ка, что с ним. Сам он постесняется сказать.

— Я не… — начал он, слабо протестуя, и тут же закрыл рот. Она права: он, может, и хотел бы рассказать, но как с налёту что-то объяснять незнакомцам? Пусть сами сначала докажут, что им можно довериться. Смысл спорить? И он пошёл к столику, сбрасывая на ходу куртку и готовясь повесить её на спинку кресла. По дороге был перехвачен девушкой, которая просто протянула руку — и он (опять с удивившей его покорностью) отдал одежду ей.

Затем присоединился к старухе, которая кивнула ему на соседнее кресло. Сел и, уж здесь-то ни на миг не засомневавшись, схватил чашку с чаем, который плавно колыхал свои дымные прозрачно-коричневые волны. Глотнул, с удовольствием чувствуя, как сладковатая жидкость, пахнувшая чем-то знакомым, мягко облила горло, согревая его…

Когда чай остался только на дне чашки, поднял глаза на ощущение, что кто-то осторожно приложил палец к его переносице.

Девушка сидела напротив и, глядя на него в упор, смешивала карты.

— Меня зовут Ирина… И я тебя знаю, — монотонно сказала она. И замолчала, не сводя с него немигающих полуприкрытых глаз.

А он глянул на неё и засмотрелся на длинные пальцы, на карты, завораживающе снующие, будто прячась среди остальных в общей пачке и тут же выпрыгивая.

— Недолго. — Она снова замолчала, но он понял: «Недолго знаю». — Очки не снимешь? Без них быстрей будет.

— Не снимет, — ворчливо откликнулась старуха. — Боится, в глаза заглянешь — ему придётся… — И она почти злорадно ухмыльнулась ему, резко обернувшемуся к ней.

Этому он поверил.

И снял очки.

2

Ирина с самого начала заподозрила, что очередной несчастненький, властно приволочённый бабулей в фитоаптеку, ей знаком. И вообще он заинтересовал её. Слишком необычно, что человек, явно не старый, так сутулится и прячет глаза. Последнее ощущалось сильно. И как-то знакомо он сутулился. И в то же время несчастненьким не выглядел. Выглядел, скорее, зверем, который принюхивается и примеривается к чужой норе, в которую его запихнули против воли… Бабуля явно опять за старое — немного, но колданула, чтоб подчинился и зашёл.

Появилась надежда, что бабуля нашла ещё одного из своих.

Но, когда Ирина присмотрелась к незнакомцу, чуть не присвистнула. До бабулиного видения ей ещё работать и работать, но даже она разглядела…

Чуть не за руку завели его в комнату, в которой нужный или любопытный бабуле народ «проходил идентификацию», как любила та выражаться.

Взяв карты в руки и настроившись на незнакомца, Ирина с удивлением обнаружила, что парень не так уж и незнаком ей, что она не ошиблась и они где-то встречались. Встречи, правда, всегда были на уровне шапочного знакомства, а то и меньше. Тасуя карты, она видела этого человека всегда в помещении и в толпе — всегда или спиной, впереди себя, или быстро проходящим мимо. Лица не видела. Голову неизвестного на уровне глаз закрывало прозрачно-чёрное марево. Смерть на уровне глаз? Обычно Ирина видела её на уровне сердца.

Бабуля поддразнила незнакомца, и тот снял-таки очки.