– Что значит – «где-то»? Его надо найти, надо выследить и взять. Его надо убить, как бешеную собаку. Пристрелить – и все, и забыть о нем. Но он меня, в общем-то, не очень интересует. Для меня и для тебя, Студинский, важны документы. Мы должны их заполучить. И не дай Бог, он еще раз захочет передать их кому-нибудь из журналистов и какая-нибудь газетенка их напечатает! Тогда всем нам крышка – и тебе, и мне, и… – генерал ткнул большим пальцем в потолок, – всем крышка.

– Я понимаю, я слежу за всеми газетами. Все телефоны прослушиваются.

– Слушай, слушай, – вяло пробурчал генерал, – может, что-нибудь и услышишь. А когда он обещал тебя убить? – вновь ехидно усмехнувшись, поинтересовался.

Студинский пожал плечами.

– А может, он и не станет тебя убивать?

– Нет, он понимает, что смерть журналиста – дело наших рук. И конечно же, захочет отомстить.

Глаза генерала Кречетова вспыхнули, у него появилась идея.

– Вы что-то хотите сказать? – заметил Студинский.

– Да, хочу. Думаю, у нас есть шанс его взять.

– Как?

– Взять на живца.

Студинский все понял и побледнел. Конечно же, ему не хотелось выступать в роли приманки, но если генерал решил, то придется. Студинский понимал, что, может быть, и в самом деле, это единственный шанс захватить Слепого, выманить из убежища, предложив себя в качестве жертвы.

– Подумай об этом, – сказал генерал. – Разработай операцию. Только смотри, чтобы все было продумано до мельчайших подробностей. Я не хочу, чтобы этот мерзавец пристрелил тебя, полковник. Ты понял?

– Так точно, товарищ генерал, – сказал полковник. Генерал махнул рукой.

– А теперь ступай и докладывай мне обо всем. Держи меня в курсе всех событий.

– А вы куда-то уезжаете?

– Да. Я поеду на похороны этого журналиста. Там соберется много людей.

Кое с кем нужно встретиться и переговорить.

Полковник ничего не сказал, развернулся и покинул огромный кабинет генерала Кречетова.

А тот остался сидеть у стола, на котором не было ни одной бумаги.

Генерал потер виски, затем провел ладонями по лицу, словно стирая с него злое выражение. И действительно, на губах появилась приветливая улыбка. Генерал поднялся. Он даже не стал смотреться в зеркало, потому что и так знал, что выглядит как нужно. Затем вновь прикоснулся ладонями к лицу, и когда он их отнял, на лице появилось грустное выражение, словно он скорбит по поводу смерти близкого и дорогого человека.

Сиротка хотел подойти к старухам и заговорить, но потом передумал.

Вскоре он почувствовал, что ему стало холодно, а происходящее во дворе нестерпимо наскучило.

Сиротка сунул руку во внутренний карман куртки, извлек бутылку с вином и прямо из горлышка сделал несколько глотков. Тепло приятной волной разлилось по телу, и мужчина довольно улыбнулся.

– Хороший он человек, – вслух сказал Сиротка, думая о своем приятеле, – если бы я связался с ним пораньше, то и Чума, может, был бы жив. Да и жизнь моя была бы куда веселее.

У подъезда соседнего дома сидела старуха, а рядом со скамейкой играла девочка, она прыгала над начерченными мелом линиями так и эдак. Старуха недовольно посматривала на свою внучку. Да и девочка, по всему было видно, была недовольна постоянной опекой со стороны бабушки… Но не это занимало сейчас Сиротку.

Того, зачем Сиротка пришел в этот двор, он никак не мог выяснить. И возможно, так никогда бы и не выяснил, если бы, урча мотором и выбрасывая клубы синеватого дыма, во двор не въехал большой автомобиль с фургоном.