Этому удару Глеба научил один инструктор по рукопашному бою, и Глеб много раз с неизменным успехом использовал этот прием. Он сел на кресло и несколько минут смотрел на то, как дергается в конвульсиях Студинский. Глеб прекрасно представлял себе, что произошло с черепом полковника.

Никакие хирурги ему уже не помогут: осколки костей вошли в мозг, и теперь жизнь полковника, вернее, последние минуты существования на этом свете зависят только от резервных возможностей сердца.

Мозг уже отключен, и перед Глебом лежит всего лишь лишенное разума тело.

Сиверов распахнул платяной шкаф, отодвинул мундир в сторону и увидел блестящую дверцу небольшого сейфа, привинченного к бетонной стене. Бросив беглый взгляд на замок, Глеб понял, что открыть этот сейф сложно. Конечно, если им заняться основательно, то через день или два швейцарский замок будет открыт.

Но к чему? Что это изменит?

Глеб закрыл шкаф и подошел к телефонному аппарату. Он постоял несколько секунд с трубкой, прижатой к уху, затем медленно, словно ленясь, набрал один из номеров, названных полковником несколько минут назад.

– Слушаю, – хриплым сонным голосом отозвался генерал Кречетов.

Глеб покашлял, зная, что сейчас генерал бросит взгляд на определитель номера и поймет, что ему звонят из квартиры полковника Студийского. Так оно и произошло.

– Полковник, что случилось? Какого черта ты поднимаешь меня среди ночи?

– Это не полковник, генерал, – смеясь, ответил Глеб, – полковник тебе уже никогда не позвонит. Жаль, микрофон у этого телефона не такой чувствительный, иначе бы ты услышал предсмертные хрипы Студийского.

Глеб замолчал, ожидая реакции генерала. Тот лишь прерывисто дышал в трубку.

– Ты следующий на очереди, это говорит Слепой.

И Глеб со злостью вырвал телефонный провод из разъема.

Оставаться здесь было небезопасно. Глеб запахнул куртку, под которой исчезла рукоять пистолета, и неторопливо покинул квартиру, даже не прикрыв дверь.

Через четверть часа сотрудники ФСБ бегом поднимались по лестнице, генерал Кречетов воспользовался лифтом. Он жил неподалеку. Поднимаясь наверх, генерал все еще надеялся, что этот звонок – розыгрыш Слепого. Все-таки полковник Студинский не таков, чтобы легко отдать себя в руки человеку, которого преследует сам.

Но когда он увидел приоткрытую дверь, то понял, что Слепой не шутил, не разыгрывал. Генерал спокойно обратился к врачу:

– Его можно спасти? – и брезгливо кивнул на тело полковника Студинского.

Грудная клетка лежащего на полу полковника еще судорожно приподнималась, воздух с хрипом вырывался из приоткрытых губ, мелкие брызги крови падали на ковер.

Врач отрицательно покачал головой.

– Это только тело… Мы сделаем все, что в наших силах, но это лишь продлит агонию.

– Постарайтесь его спасти, – без всякой надежды на хороший исход попросил генерал.

Он уже чувствовал, что в этой квартире витает дух смерти, и понимал, что даже когда он покинет этот дом, тень смерти последует за ним. Из преследующего он сам теперь превращается в преследуемого.

Генерал поманил пальцем майора.

– Обыщите квартиру. Все документы и ценности завтра утром должны быть доставлены в управление. Никому ни слова.

Майор понимающе кивнул.

Пластиковая папка с докладом, подготовленным Аналитическим центром, оказалась на столе у Президента. Старый генерал Амвросий Отарович Лоркипанидзе сумел сдержать слово, данное Глебу Сиверову.

А вот один из виновников всей этой заварухи бесследно исчез. Никто не знал, где находится генерал Кречетов.

Президент, ознакомившись с документами, отдал распоряжение найти Кречетова во что бы то ни стало.