– Да ты, я смотрю, умница, даже знаешь свой адрес.

– Я, дядя Федор, даже знаю номер телефона.

– Ну, ты совсем большая. Сколько тебе лет?

– Шесть лет и два месяца, – девочка показала два пальца. Один из пальцев был перепачкан темным виноградным соком.

– А ты не хочешь умыться или в туалет?

– Хочу, – кивнула девочка. – Только я боялась вам об этом говорить.

– Ну что ж, мы сейчас пойдем, и ты умоешься. А затем сядем в поезд и поедем.

– А почему мы едем на поезде, а не на самолете?

– На самолет нет билетов.

– А вот у моего папы всегда есть билеты на самолет, – и девочка принялась рассказывать, как папа, мама и еще два дяди провожали их в Ленинград. Это было месяц назад. Потом она взялась рассказывать, какой замечательный кот у бабушки и какая бабушка хорошая. Еще рассказала, что она несколько раз ходила в зоопарк и какой там смешной ослик. Они с бабушкой всегда покупали печенье, и ослик кушал печенье, беря его из рук. А вот крокодилы дочке Бортеневского почему-то не нравились. Также ей не нравились и жирафы.

– Они большущие-большущие и глупые-глупые. Я хотела с ними познакомиться, а они не хотят.

– Ничего, когда ты подрастешь, ты с ними познакомишься. И даже, наверное, подружишься.

– А я скоро подрасту, дядя Федор?

– Довольно скоро, – Глеб задумался. Он не знал, какую цифру назвать.

А потом сказал:

– Примерно, лет через пять-семь.

– Ой, это же очень долго.

– Не очень долго. Это тебе сейчас так кажется.

– А вообще я хочу шоколадку, – сказала девочка.

– Ну что ж, пойдем поищем шоколадку.

– Я хочу с орехами.

Они шли по вокзалу, держась за руки. Глеб слушал лепет девочки и пристально смотрел по сторонам, боясь, что в любой момент могут показаться враги. Он был весь как натянутая струна, готовый в любой момент к бою, готовый к неожиданному прыжку, готовый выхватить из-под куртки оружие и дать достойный отпор.

Но все было спокойно. Сновали пассажиры, кто-то куда-то спешил, кто-то спал, кто-то ругался. Вообще была обычная вокзальная толчея.

– Эй, дядя Федор, не идите так быстро, я потеряюсь! – Не бойся, не потеряешься, я рядом с тобой.

Глеб взял девочку за руку и почувствовал, как сильно болит плечо.

– Вам плохо, дядя Федор? – девочка заметила обильную испарину на лице Глеба.

– Нет-нет, ничего, просто немного жарко.

– А почему у вас кровь на руке? Я видела в машине.

– Ах, ты все запомнила. Это я оцарапался.

– А зачем вы стреляли?

– Господи, да ты и это знаешь?

– Знаю-знаю, я видела в кино. Вы их всех убили, да?

– В общем-то да. Они плохие.

– А, тогда правильно. Они наши враги?

– Да, они наши враги.

– А вы хороший, дядя Федор? Глеб пожал плечами.

– В общем-то, наверное, хороший. А как ты считаешь?

– Вы хороший. Такой же, как мой папа. Наконец-то они купили шоколадку и именно такую, какая нравилась девочке, и вдвоем принялись ее грызть.

Ровно за десять минут до отправления поезда Глеб Сиверов и его маленькая спутница вошли в вагон. Они подали билеты молоденькой проводнице.

– А кто еще едет с вами?

– Мы едем вдвоем, – сказал Глеб, затем наклонился к уху проводницы и прошептал:

– Знаете, эта девочка очень больна, поэтому пришлось купить все купе, чтобы никто ее не беспокоил.