Я принялась неторопливо уплетать подгоревший омлет.

― Как дела на работе? ― поинтересовалась я.

Наши беседы начинались с этого самого примитивного вопроса на свете, но я задала его,

потому  что  мне  больше  не  о  чем  было  спросить.  Папа  не  отличался  болтливостью,  он

достаточно сдержан в плане разговоров. Я привыкла, что никогда не смогу обрести собеседника

в его лице.

― Хорошо, ― ответил папа и сделал глоток кофе.

― Ясно.

На этом наш разговор подошел к концу.

5

Я  съела  этот  ужасный  омлет  только  потому,  что  не  хотела  обидеть  папу.  Закончив  с

завтраком, я отправилась к себе, чтобы начать подготовку к первому сентябрю. У меня имелось

все  необходимое  для  этого.  Прекрасно  зная  себя,  я  подготовила  одежду  еще  вчера,  так  как

сегодня бы мне не хотелось тратить время и нервы на хлопоты с поиском вещей. Поэтому мне

оставалось только сделать прическу и подкраситься.

Я не торопилась, так как времени было достаточно.

Папа зашел ко мне в комнату в девять.

― Нам надо заехать за цветами, ― сказал он мне.

― Угу, ― пробормотала я в ответ, разглядывая себя в зеркало.

На мне была дорогая белая блузка, черная юбка-карандаш и туфли на небольшом каблуке.

Эти  вещи  я  купила  пару  недель  назад  в  одном  испанском  бутике.  Волосы  я  завила  плойкой,

чтобы  придать  им  дополнительный  объем,  и  оставила  распущенными.  На  губы  нанесла

полупрозрачный бледно-розовый блеск и слегка подкрасила ресницы. Этого было достаточно.

В отражении я заметила на себе задумчивый и немного грустный взгляд папы.

― Ты красивая, ― сказал он и горько вздохнул.

Я улыбнулась.

― Спасибо, ― еще раз бегло оглядев себя в зеркало, я развернулась на сто восемьдесят

градусов и взяла с кровати телефон. ― Я готова.

― Тогда пойдем, ― папа выскользнул за дверь.***Я нервничала. Сильно.

Раньше никогда особо не наблюдала за собой такой нервозности, но в этот раз все было

иначе, и я не знала, почему.

― Доброе утро, Михаил Валерьевич! ― весело поприветствовала я седовласого мужчину,

который сидел за стойкой ресепшн.

Он, широко улыбнувшись, помахал мне рукой.

― Привет, Алина! Ты  такая красавица! Только глянь на себя! ― я захихикала, а взгляд

Михаила Валерьевича переметнулся на папу, который шел впереди и о чем-то усиленно думал.

― Наверно, у вашей дочери нет отбоя от поклонников, так, Александр Андреевич?

Папа рассеянно посмотрел на мужчину и улыбнулся.

― Да, ― ответил он запоздало.

Поклонники.

Тема  мальчиков  была  для  меня  закрытой.  У  меня  еще  не  было  парня.  Во-первых,  мне

всего  пятнадцать.  Еще  все  впереди,  и,  в  отличие  от  своих  сверстниц,  я  не  стремилась

торопиться. Во-вторых, папа всегда говорил, что учеба должна быть для меня на первом месте.

От этого зависит мое будущее. Но с этим проблем никогда не возникало. Я твердая отличница.

В-третьих,  я  не  жаждала  кидаться  в  объятия  любви.  Знаю,  я  еще  недостаточно  взрослая  и

совершенно  не  имею  опыта,  чтобы  рассуждать  и  заявлять  об  этом,  но  я  разочарована  в  этом

чувстве.