Изменить размер шрифта - +

— Как? Как жизнь повернет? Я умру, что ли?

— Ой, Маш… Ну что ты, ей-богу! Я же не то имела в виду…

— А я как раз то. Он же знает, что я без него не выживу. Как он мог, Вик? Это… Это жестоко, если это правда, конечно. Это убийственно жестоко по отношению ко мне.

— Да, это жестоко, согласна. Но с другой стороны, Маш… Ты тоже постарайся его понять…

— Замолчи, Вик! Не надо, не говори больше ничего!

— Ну, Маш… Глотни вина, успокойся. Ну рассуди сама, ничего же страшного не произошло!

— Что?! Ничего страшного? Да меня же убили, Вик… И ты говоришь — ничего страшного?! Молчи, молчи, пожалуйста, не говори больше ничего!

Неловко дернула рукой, будто отмахиваясь от Вики, бокал опрокинулся, вино пролилось на скатерть. Прежде чем впитаться в ткань, потекло ручейком. Красиво — красное на белом, взгляд притягивает. Как кровь на снегу.

— Ну, началось… — печально констатировала Вика, набрасывая на красную струйку салфетку. — Я ж говорю тебе — успокойся…

— Вик, знаешь, ты кто? Ты подлая мерзкая тварь.

— Да, Маш.

— Ты все знала, все! И рассказала мне только сейчас! А я веселилась, в море купалась, по магазинам бегала, шмотья накупила!

— И хорошо, что бегала. Зачем бы я заранее-то? Чтоб ты десять дней подряд с ума сходила?

— Да я бы… я бы домой улетела!

— Ага! На чем? Частный чартерный рейс под себя бы подогнала?

— Ты сволочь, Вик… Подлая мерзкая сволочь.

— Да…

— Я тебя ненавижу. Не разговаривай со мной больше. Поняла?

Встала со стула, качнулась на каблуках. Дурацкое длинное платье, на подол бы не наступить. Так, в какой стороне гостиница? Кажется, там… Ох, как голову повело, до полной дезориентации в пространстве. И дышать трудно, воздуху не хватает.

— Ты куда, Маш? Погоди, я рассчитаюсь… — засуетилась, вставая из-за стола, Вика.

Как подошел официант, она уже не видела. Медленно несла себя меж столиками, придерживая подол платья. Потом ощутила Викину ладонь у себя на локте, виноватый голос над ухом:

— Что, в отель? Или тебе лучше на свежем воздухе?

— Отстань… Не разговаривай со мной, пожалуйста. Я же попросила тебя. Что, так трудно?

— Хорошо, Маш, не буду… Как скажешь. Если тебе так легче…

В отеле долго стояла под душем, не ощущая тела. Отнялось, наверное. Атрофировалось. Теплые капли стекали по лицу, по плечам, а она не чувствовала. Сделала воду погорячей — не чувствовала. Холодной — тоже. Страшновато как-то. Может, уже умерла? И вздрогнула от стука в дверь.

— Маш, хватит, выходи! Давай лучше поговорим… Ну, Маш! Жизнь-то на этом не закончилась, чего ты! Выходи, я боюсь… Хочешь, чтобы я дверь взломала, да?

Пронеслось эхом в голове — а ведь и впрямь… С ее мощными габаритами дверь взломать — раз плюнуть.

— Со мной все в порядке, Вик, оставь меня в покое…

— Маш, нам в аэропорт рано утром! А у тебя еще вещи не собраны! И вообще, я в туалет хочу, открой дверь!

Да, она права, вещи не собраны. Надо выходить. Не оставаться же здесь, в Испании. Хотя, если бы можно было…

Выключила воду, ступила через край ванны, отряхнулась от воды, как собака. Глянула на себя в зеркало… А лица нет. Лицо тоже атрофировалось, умерло. Зато в глазах жуткая паника, зайцы скачут. Где-то она читала про этих зайцев… Ах, как точно сказано. Скачут и скачут. И несть им числа.

Окрутила себя полотенцем, щелкнула замком, приоткрыла дверь.

Быстрый переход