Айзек Азимов. Слева направо
Роберт Л. Предоу, плотный, розовощекий физик из исследовательской лаборатории Хью в Милибу, пишущий время от времени научно-фантастические рассказы, демонстрировал в обычной для него жизнерадостной манере свое последние изобретение. - Как видите, здесь у нас большое вращающееся кольцо, или тороидальная вакуумная камера, в которой элементарные частицы разгоняются почти до скорости света при помощи соответствующего магнитного поля. В результате любой объект, который пройдет через внутренний диаметр тороидальной камеры, поменяет свою четность. - Поменяет четность? - переспросил я. - Другими словами, левая и правая стороны поменяются местами? - Что-то обязательно измениться. Полагаю, однако, что рано или поздно при помощи подобных экспериментов мы получим из частиц античастицы. Или наоборот. Это откроет путь к производству неограниченных запасов антиматерии, которую можно будет использовать для разгона космических кораблей, способных пересекать межзвездные пространства. - Давайте попробуем, - предложил я. - Пропусти через отверстие поток протонов. - Уже пытался. Ничего не происходит. Тороидальная камера недостаточно мощная. Между тем математические подсчеты свидетельствуют, что чем сложнее окажется пропускаемый объект, тем выше вероятность того, что левая и правая его стороны поменяются местами. Если удастся доказать, что при прохождение через камеру высокоорганизованной материи обязательно произойдет перемена четности, я получу дотацию, которая позволит построить значительно более мощное оборудование. - Ты уже продумал ход эксперимента? - До мелочей, - ответил Боб. - По моим расчетам, человек является самым сложным материальным объектом и однозначно подвергнется трансформации. Так что я сам намерен проскочить через камеру. - Постой, Боб, - встревожился я. - Ты можешь погибнуть. - Я не вправе послать туда никого другого. Это мое изобретение. - Послушай, даже в случае успеха закругленный конец левого желудочка твоего сердца будет смотреть в право, а печень окажется с левой стороны. Хуже того, все аминокислоты и сахара сместятся, ты не сможешь больше ни есть, ни переваривать пищу. - Чепуха, - отмахнулся Боб. - Пройду через дыру еще раз и стану таким же, как и раньше. Не откладывая дела в долгий ящик, он притащил небольшую стремянку, взобрался на самый верх, секунду поколебался у бортика кольца, и после чего прыгнул вниз. Боб упал на резиновый матрас, покрутил головой и выполз из-под тороидальной вакуумной камеры. - Ну, что ты чувствуешь? - нетерпеливо спросил я. - Во всяком случае, я жив, - проворчал Боб. - Да, но как ты себя чувствуешь? - Нормально, - как-то разочарованно протянул Боб. - Так же, как и до прыжка. - Это понятно, скажи, где твое сердце? Боб приложил руку к груди и прислушался. - Сердцу бьется слева, все как обычно... Подожди! - вдруг воскликнул он. - Давай посмотрим, где шрам от аппендицита. Проверив шрам, он злобно уставился на меня: - Все на месте. Ничего не произошло. Дотации не видать как своих ушей. - Может, что-то другое изменилось? - с надеждой спросил я. - Нет, - жизнерадостность Боба уступила место угрюмой мрачности. - Ничего не изменилось. Я уверен в этом так же, как и в том, что меня зовут Роберт Л. Задоу. |
