— Жить, — донеслось до меня. — Все… Отдам. Золото. Я еще могу…

— Ага, — усмехнулся я. — Тебе жизнь, мне золото, вроде как все здорово. Только много ли мне с него толку будет? Ты же за ним придешь. Непременно придешь, какие бы клятвы ни дал сейчас.

— Жить, — снова шевельнулись толстые губы. — Слово!

— Нет, — качнул головой я. — Золото хорошо, а жизнь лучше. Извини, твое предложение нерационально.

Последняя пуля проделала в его голове отверстие в районе переносицы. Голем дернулся, его тело изогнулось, чуть приподнявшись, а после безвольным мешком легло обратно на изодранный рубероид, которым была покрыта крыша.

— Одним конкурентом на рынке стало меньше, — пробормотал я, меняя обойму в пистолете. Вот тоже, кстати, повод для печали. Теперь придется от него избавляться, ибо таскать с собой орудие убийства крайне неразумно. Хорошо еще, что он у меня ни в каких картотеках не числится, а то вообще пришлось бы пули вырезать. — Тьфу, несу невесть что!

Я опустился на колени рядом с трупом и с немалым трудом разжал его ладонь, с ужасом ожидая, что там слезы не окажется. Кто этого облома знает, может, он ее по дороге проглотил, дабы точно не потерять или не выронить? А что, случались и такие прецеденты.

Но нет, крохотный сгусток света, за которым столько времени гонялось огромное количество народа, снова предстал передо мной во всей своей красе. Любоваться, правда, я им не стал, не до того, потому сразу убрал в тот самый футляр, который когда-то, такое ощущение, что сто лет назад, мне дал Карл Августович. Ну а его после засунул в карман, немедленно закрыв тот на молнию.

В принципе, на этом можно было бы с крыши и уйти, но тут вспомнилось мне о неслабой награде, которую уральские ведьмы назначили за смерть Голема. Ясно, что всех денег не заработаешь, но там-то речь шла кое о чем куда большем, от подобных вещей не отказываются. И потом — если награду не получу я, то на нее запросто могут наложить лапу отдельские, которые своего не упустят. Рубль за сто, что про смерть Голема они узнают уже завтра, и про то, что за нее обещано, тоже в курсе. А дальше все просто.

Вот только подтверждение… Просто дырки в голове мало, а акт судебно-медицинского исследования трупа для предъявления ведьмам мне вряд ли предоставят. Значит, надо придумать нечто неоспоримо подтверждающее мои права на награду.

А что?

Не скажу, что хранить в личном смартфоне фотку мертвеца, в глазу которого торчит его собственный нож, самое разумное решение, но ничего другого мне в голову просто не пришло. Ладно, в офисе скину ее на носитель, который кроме меня никто не вскроет, а память смартфона почищу специальной программой, есть у меня такая. И надо будет с дедом Геннадием связаться, пусть он свой процент отрабатывает.

Ну и лишний раз убедился в том, что Голем точно мертв, а то даже с учетом того, что он не дышал, все равно сомнения имелись. Я, как, думаю, и многие другие, привык считать, что он почти бессмертен.

А ведь, по сути, выходит, что мне довелось прибить легенду. Жалко, не похвалишься подобным подвигом ни перед кем, но для поднятия самооценки факт очень приятный.

— Вот хрен тебе, — это было первое, что я услышал, вернувшись на второй этаж. — Буду стоять и ждать, пока ты сам сдохнешь. Да, от моей пули, но сам.

Ясно. Баженов на Аркаше зло срывает, не понравилось ему, когда в спину стреляют. Хотя, правды ради, Стрелецкий тут совсем ни при чем, это проделки Дани. К бабке не ходи — соблазнился наш пройдоха на посулы Голема и незадолго до нашей встречи сдал лежку Аркаши этому здоровяку. Тот, видно, территориально находился подальше нашего, вот и приехал позже, после услышал разговор Славы со Шлюндтом, пришел к тем выводам, что и я, тут же обезопасив свои инвестиции путем устранения конкурентов.