— Что? — прошептал он. — Я свободен? Но почему?

— Вы свободны, — повторил инспектор. — Мы сами найдем вас. Ведь вы не намерены скрыться?

— Я… скрыться? — Козловский продолжал сидеть.

— Возьмите свои документы. — Ольшак отодвинул в сторону обрывок салфетки. Сделал он это демонстративно, может, даже чересчур демонстративно.

— Я совершил преступление! — Козловский почти кричал. — Меня нужно посадить в тюрьму.

— Это решаем мы. Признание еще не служит доказательством вины. Мы проведем следствие.

— Какое еще следствие?! Я украл и хочу понести наказание. Или вы не понимаете? — взорвался парень. Он закрыл лицо ладонями. Бинт, очевидно, не очень старательно наложенный, сполз ему на глаза.

— Хватит! — гаркнул Ольшак. — Успокойся!

Козловский осторожно поправил бинт и посмотрел на инспектора как обиженный ребенок. Ольшак вдруг вспомнил, где он его видел, и сердце подпрыгнуло к горлу.

— Говори, чего ты боишься?!

— Я не боюсь, — прошептал парень. — Только посадите меня.

— Говори правду или отправляйся домой.

— Я сказал правду, — бормотал Козловский. — Я украл… Вы понимаете, я сам признаюсь…

Еще мгновение, и он бы расплакался. Ольшак поднял двумя пальцами клочок бумаги и громко прочитал записку. Затем, помолчав, добавил:

— Милиция, мой милый, это такое учреждение, которое многое знает. Или ты думаешь, нам о тебе ничего не известно? Это твой адрес?

— Нет, — прошептал парень.

— Не стоит врать, правда? А чей?

— Одной девушки, пан инспектор. Я познакомился с ней в кафе, и она записала, где живет…

— Как зовут девушку?

Козловский задумался. Пауза была слишком длительной для того, чтобы ответ показался правдоподобным.

— А где ты познакомился с Конрадом Сельчиком? — спросил Ольшак.

— Я только фамилию слышал. А может, читал в газете. Да, наверное, это тот самый, который покончил жизнь самоубийством.

— На этой бумажке, — раздельно сказал Ольшак, — записан адрес Сельчика. А ты говоришь, что не знал его.

— Я не был с ним знаком, пан инспектор, честное слово, может быть, когда и встречались, а может, что-то слышал…

Ольшак встал и наклонился к Козловскому.

— Он бросился с балкона накануне происшествия с тобой. Или ты тоже хотел покончить счеты с жизнью? Все вранье сначала до конца. Ты знаешь, что за ложные показания тебя могут привлечь к ответственности? Подумай: тебе лучше самому сказать правду, чем услышать ее от меня.

Парень взглянул исподлобья, поправил бинт, потом нашарил в кармане платок и высморкался. Ольшак вернулся к столу.

— Вы задержаны на сорок восемь часов, — сказал он официально. — Вашу дальнейшую судьбу решит прокурор.

Спрятав обрывок салфетки в ящик стола, инспектор приказал увести Козловского.

Почему он его задержал? С Ольшаком часто случалось, что он действовал импульсивно и не всегда мог аргументировать свои решения. Начальник уголовного отдела майор Керч, который был моложе Ольшака, по крайней мере, лет на десять, решил бы не задумываясь: «Выпустить, проверить, присмотреться». А теперь он, безусловно, спросит: «Опять интуиция, капитан Ольшак?» Про себя же подумает: «Стареет инспектор!» И вернется к делу о краже в ювелирном магазине, расследование которой тянется уже второй месяц без заметных результатов.