«Стравинский… должно быть, кодовое имя, — размышлял Кармайн. — В тетрадях ни малейшего намека на то, кто бы мог им быть. Музыкант? Нет, конечно, нет! Неизвестно, кто придумал это имя — сам он или его боссы. Он, как и Смит, из КГБ. А я-то думал, что Дездемона видела у лодочного домика его. Оказывается, это был снайпер. Смит всегда упоминал о Стравинском почти как о равном, — к его мнению он прислушивался. Слишком ценный соратник, чтобы доверить его личность страницам дневника».

— В конце трудного расследования на меня всегда нападает хандра, — пожаловался Кармайн Дездемоне вечером. — Самое интересное позади, судьбы преступников решаются в кабинетах. Смит не избежит наказания, а вот Полина Денби вполне может выйти сухой из воды. Что же касается Стравинского, мы, возможно, так и не узнаем, кто он.

— Ты не думаешь, что это Первей или Коллинз?

— Нет, непохоже. Стравинский, похоже, стоит на ступеньку ниже.

— Что теперь будет с «Корнукопией»?

— Есть только один человек, способный стать у руля, — Уол Грирсон, хотя он к этому не стремится. Его сердце целиком отдано «Дормусу» и турбинам, а тут три десятка разных компаний. — Кармайн пожал плечами. — Однако он не откажется выполнить свой долг, — заметь, я не говорю «патриотический долг». Высокие слова обесцениваются от частого употребления.

— Твоя мама сразу придет в себя, когда узнает, что злодеи пойманы. А она узнает, Кармайн? Что из случившегося попадет в новости?

— Совсем немного. Смита объявят маньяком, способным отвечать за свои поступки. Информация из дневников нигде фигурировать не будет. Для суда достаточно вещественных доказательств — бритвы с кровью Диди и пыточного набора для Скепса. Мотив? Захват власти в «Корнукопии».

— А при чем тогда Диди?

— Обвинитель будет утверждать, что она шантажировала Смита, одного из своих клиентов.

— Смит будет в ярости! Еще бы, такой отъявленный пуританин.

— Тогда пусть назовет другую причину ее убийства. Бесспорно одно — в шпионаже он не сознается. Он уверен, что за это его судить не будут.

— Действительно не будут? — поинтересовалась Дездемона.

— Понятия не имею.

— Он, должно быть, большой сноб.

— До мозга костей, — с чувством сказал Кармайн, — от сшитой на заказ одежды до построенного на заказ дома.

— Не забудь про изготовленные на заказ спортивные автомобили. — Она встала. — Пора ужинать.

— Чем сегодня порадуешь?

— Сальтимбокка по-римски.

— Ого!

Кармайн обнял жену за талию, и они пошли на кухню.

— Майрон собирается привезти Софию, — сказала Дездемона, расставляя тарелки. Сковорода уже стояла на плите, телятина была отбита, ветчина нарезана, шалфей мелко порублен. — Добавить марсалы?

— Почему бы нет? Майрон справился со своей депрессией?

— После того как ты задал ему перцу, он пошел на поправку. — Дездемона зажгла конфорку, смазала сковороду оливковым маслом. — Через пятнадцать минут будет готово.

— Я умираю от голода.

— Ты решил, кто станет лейтенантом? — спросил комиссар.

— Сэр! — воскликнул ошеломленный Кармайн. — Это не мне решать!

— Если это не тебе, то кому, скажи на милость?

— Выбирайте вы и Дэнни!

— Чушь. Решать тебе. Мы с Дэнни тебя поддержим.

— Сэр, я не могу! Правда, не могу! Как только я выберу одного из них — другой тут же доказывает, что он ничем не хуже! Возьмем два последних случая.