— Не меньше пяти-шести минут. Если ему вообще удастся... Дело в том, что левитация вызывает сильное психическое истощение, заклинание можно поддерживать лишь несколько минут. Вдобавок, параллельно с поддержанием первого заклинания вы заставляете его начитывать второе. Заклинание вроде того, что было начитано на эту комнату, милорд, мы называем статическим. Оно обусловливает состояние объекта. Но левитация и перемещение шпингалетов — это уже кинетические заклинания. Вам все время требуется поддерживать их действие. Поддержание двух кинетических заклинаний одновременно требует от вас неимоверной концентрации психики. Я бы и сам не сразу решился попытаться начитать запирающее окна заклинание, находясь в подвешенном состоянии на высоте в тридцать футов. А если бы спешил или меня отвлекали, то не решился бы и вовсе.

— И даже при условии, что это можно совершить, процесс займет не меньше пяти-шести минут, — сказал лорд Дарси. — Бонтриомф, не затруднит ли вас открыть другое окно? Мы его еще не проверяли.

Лондонский следователь вытащил шпингалет и толчком открыл окно.

Послышался явственный скрип.

— Что вы видите? — спросил Дарси.

— Девять пар глаз, пялящихся на меня, — ответил лорд Бонтриомф.

— Именно, друзья мои, именно! Оба окна, когда их открывают, издают легкий скрип. Скрип хорошо слышен во дворике внизу. Вчера утром находящиеся во дворике хорошо слышали крик сэра Джеймса, но даже если бы сэр Джеймс совсем не закричал, когда его убивали, преступник не смог бы уйти через окно незамеченным. Я уже не говорю о том, чтобы пять-шесть минут провисеть в воздухе.

Лорд Бонтриомф закрыл окно.

— А что если преступник был невидим? — спросил он, глядя на маленького ирландца.

— Эффект Тарнхелма? — спросил мастер Шон и засмеялся. — Милорд, что бы там ни воображали себе неспециалисты, эффект Тарнхелма очень непросто использовать на практике. К тому же, «невидимость» — любительский и в корне неверный термин. Заклинания, использующие эффект Тарнхелма, по структуре своей очень близки к заклинанию отвращения, с которым вы столкнулись у дверей этой комнаты. Если волшебник накладывает такое заклинание на себя, ваши глаза будут избегать прямого взгляда на него. Вы сами не будете это осознавать, но всякий раз будете смотреть в сторону от его фигуры. Он может стоять посреди толпы, и никто в дальнейшем не сможет сказать, что он там был, потому что никто его не видел. Даже уголком глаза. — Мастер Шон поднял палец. — Точно так же вы не увидели бы его, даже если бы он был с вами один на один. Вы бы никогда не посмотрели на волшебника, а заметив его краем глаза, посчитали, что это комод, или вешалка для шляп, или фонарный столб — что лучше всего подходило бы к обстоятельствам. Ваш мозг списал бы его на что-нибудь, что должно там находиться, на привычную и потому незаметную часть нормального фона. — Мастер Шон снова засмеялся. — Но по-настоящему невидимым он не будет. Вы вполне можете увидеть его, к примеру, в зеркале или любой другой отражающей поверхности. Просто потому, что заклинание не будет удерживать ваши глаза от взгляда на зеркало...

— Он мог бы начитать заклинание, отвращающее глаза от этого зеркала, — сказал Бонтриомф. — Мог ведь? Надеюсь, это статическое заклинание?

— Конечно, — сказал мастер Шон. — Он мог начитать отвращающее заклинание на все отражающие поверхности в окрестностях. Но ведь человеку надо смотреть на что-то, и даже неспециалисту такие обстоятельства показались бы подозрительными. А кроме того, любой маг даже с полуразвитым Талантом немедленно обнаружил бы его.