Джонас посмотрел на нее так, будто хотел сказать: «Я знаю, что ты врешь». Так и было. Фиона отлично писала про милую чушь и никогда не претендовала на звание великого журналиста. Ей просто не хотелось иметь дела с фотографом, потому что фотографы всегда спрашивали ее об отце.

– Подумай вот о чем, – сказал Джонас. – Если статья выгорит, я, возможно, поскребу по сусекам и даже заплачу за нее. Так о чем ты там кричала, когда зашла?

У Фионы забилось сердце, как будто она собиралась попросить у Джонаса что-то запретное.

– Айдлуайлд-холл. Я слышала, его восстанавливают.

Джонас посмотрел на нее рассеянно, затем кивнул:

– Новый владелец.

– Кто он такой?

– Она. Маргарет Иден. Вдова инвестиционного гения Джозефа Идена. Это имя тебе что-нибудь говорит?

Фиона припомнила что-то связанное с финансовым кризисом 2008 года. Она видела Идена в новостях.

– Так это он купил участок?

– Нет. Все сделала вдова после его смерти. Вроде бы она даже приехала из Нью-Йорка, чтобы контролировать работы.

Фиону немного уязвило, что Джонас все это знает.

– Эта земля много лет принадлежала Кристоферам, – сказала она. – С тех пор, как школа закрылась в 1979 году. Мне никто не сказал, что участок продали. И что там будет строительство.

На лице Джонаса появилось сочувствие.

– Это не мой участок, – мягко сказал он. – И строительство до последнего было всего лишь темой для разговоров. Я не думал, что кто-то на самом деле этим займется.

– Но кто-то им все же занимается. Прошлой ночью я видела объявление на воротах.

Джонас молчал. В 1994 году его здесь еще не было – он переехал после покупки редакции, – но он знал об убийстве Деб, о том, что ее тело нашли на территории Айдлуайлда, и об осужденном Тиме Кристофере. Все об этом знали. Ни семья убитой, ни родственники самого известного городского убийцы не могли рассчитывать на сохранение тайны. И даже Джонас понимал, что в поездках Фионы к Айдлуайлду было что-то нездоровое.

– Не надо, – предупредила Фиона. – Ничего не говори.

Он поднял руки в знак оправдания.

– Это твое дело. Я всего лишь выпускаю журнал.

Какое-то время Фиона молча смотрела на него, чувствуя, как адреналин этой ночи еще пульсирует в крови.

– Так что, тебе правда нужна от меня статья?

– Почему-то мне кажется, что я пожалею, если скажу «да».

– Айдлуайлд, – сказала Фиона. – Вот про что я напишу. Возьму интервью у Маргарет Иден, изучу планы школы, осмотрю все постройки, сделаю снимки – всё как надо.

– Господи, – сказал Джонас. – Я не знаю, Фиона.

– Подумай про местный колорит, – продолжила она, чувствуя, как у нее начинают пылать щеки. – Возрождение, новая школа, больше рабочих мест. И ты первый об этом напишешь. Это будет гораздо лучше статьи про фотографа. Разве не это нужно «Лайвли Вермонт»?

Она взглянула ему прямо в глаза и добавила:

– Все нормально, Джонас. Я справлюсь, честно.

К своему облегчению Фиона увидела, как сомнение в его взгляде сменил профессиональный расчет. Джонас и его бывшая жена Эмили купили «Лайвли Вермонт», когда это было независимым аналитическим изданием для янки, но под руководством Эмили оно постепенно превратилось в беззубый бытовой журнальчик из тех, что печатают объявления о продаже свечей за 80 долларов и пледов ручной работы за пять штук. Джонасу это всегда не нравилось. Ему хотелось большего, и поэтому он продолжал давать Фионе работу в надежде, что однажды в ней проснется журналистский талант ее знаменитого отца.