Орлов вышел из кабинета и направился на улицу: «Устарел подполковник, пытается жить по понятиям семидесятых годов. Но ничего мужик: не стал раздувать скандал. Зря ребята на него обижаются. Даже подставить хотят, чтобы на заслуженный отдых отправить! Жаль старика, но сам должен понять и уступить место более энергичным и хватким».

И Орлов представил себя в кресле начальника уголовного розыска. Подсказанная воображением картина ему понравилась и сгладила неприятное впечатление от выволочки.

А подполковник, оставшись один, привычно потер ладонью ноющую грудь: «Надо уходить. Это уже не мое время. Между мною и этими парнями глубокая пропасть. Мне через нее'не перепрыгнуть, а от них тем более не дождешься. Я ведь не просто помню, когда слово „спекулянт“ было ругательным, а физически продолжаю ощущать справедливость такой оценки. А у них уже другие представления о том, что можно делать и чего нельзя! Уйду, непременно уйду! А куда? В охрану к тем же фирмачам или, что ещё хуже, в адвокаты? Тьфу, даже думать не хочется!»

Подполковник встал и подошел к окну. По улице двигались люди, озабоченные своими повседневными делами. Они ничего не знали о судьбе раненого водителя, погубившем свою жизнь подростке Сотове и переживаниях поседевшего на оперативной работе подполковника. И это неведение позволяло людям сохранять до поры душевное спокойствие.

Повышение квалификации

Металлический скрежет больно резанул по нервам. Ошарашенный Долгов оцепенело наблюдал, как из иномарки, в которую он врезался, вылезают два дюжих громилы. «Ну все, я влип. И сказать нечего: „поцеловались“ по моей вине. Резко свернул из первого ряда к голосующей у тротуара бабе. Жаждал срубить денег по-легкому».

Один из здоровяков открыл дверцу «Оки» и рывком вытащил Долгова наружу:

— Ну что, земляк, делать будем? Ты посмотри на поврежденное крыло «мерса». Да твоя колымага даже в новом виде и половину ремонта не окупит. Ее даже на запчасти не пустишь. Так что гони деньги.

— Не отрицаю, я виноват. Но у меня ни копейки: уже два года без работы. Извозом только на бензин и еду зарабатываю. Отпустите, братки, с миром.

— Ну тогда без жилья останешься!

— И квартиры нет: при разводе жене с детьми оставил. А сам у сестры в коммуналке временно прописан. Вот посмотрите паспорт — не вру!

— Значит, взять с тебя нечего? Рано радуешься, дядя. Мы как раз заказ получили на здоровую почку. Станешь донором для богатенького клиента.

— Да вы что, братки, за чуть погнутое крыло погубить меня хотите?

— Не суетись зря! И с одной почкой жить можно! А по справедливости мы тебе за неё за вычетом ремонта ещё пару тысяч «баксов» отвалим. Гуляй — не хочу. Все по понятиям. Куда его повезем, Колян, в Склиф или к доктору Боткину?

До этого молчавший водитель «мерса», включаясь в игру, хмуро покачал головой: «Боюсь, не пригоден он в доноры. Ему уже за сорок, а шеф приказал здорового паренька подыскать лет двадцати».

— Тогда что делать будем?

— Отвезем его все-таки к хирургу. Пусть ему ногу отрежет, а потом посадим в переходе на гармошке играть. За пару недель он нам на новое крыло насшибает. Да не плачь, дурачок: под общим наркозом больно не будет.

— Проявите милость, братки. Я отдам, обязательно отдам. Побегаю по знакомым и насобираю.

— Ты совсем свихнулся! Зачем нам лишние свидетели? Ладно, не будем тебя калечить. С твоей жалкой помятой рожей и так подавать будут.

— Дело говоришь, Колян. Можно попробовать. Паспорт и права твои, папаша, забираем. Вернем, когда расплатишься.