— Я должна выпустить кур из сарая.

Когда Мирифен поспешила из комнаты, Джами бросила амулет ей вслед.

— Вы даже не можете сказать, что они сделали со мной! — закричала она.

Занимаясь домашними делами, Мирифен повсюду замечала признаки присутствия пикси. Следы на пыли. Серебряные мазки внизу двери. Два хрупких пикси копались в старом огороде, но её потрескавшиеся грядки остались нетронутыми. Что они ищут в этой заброшенной части участка? Собираются ли красть то немногое, что осталось от сада?

Одна корова сегодня дала совсем не много молока, другая не дала вообще ничего. Мирифен дала каждой из них воды и выпустила на пастбище. Два пикси спали в коровнике, в пустых яслях. Ещё двое бесстрашно смотрели на неё своими агатовыми глазами из тени курятника. Куры сегодня дали четыре яйца, и ещё она нашла две высосанные досуха скорлупы. Она растёрла их и кинула курам. Джами не следует знать, что пикси берут яйца. Зачем она вообще помогла этой маленькой женщине?

К счастью, сегодня на кухне не было крысиного помета. По крайней мере, от пикси была и польза. Мирифен подогрела воды и стёрла пыльцу со стола и стульев. Она разбавила молоко водой и начала варить кашу, а в оставшейся воде — яйца. Затем поставила еду на стол и позвала Джами.

Но та не пришла.

Она сидела на краю кровати, широко раскрыв глаза, и обнимала свой живот.

— Я думаю, что ребёнок хочет родиться сегодня, — сказала она, затаив дыхание. И вдруг наклонилась, задыхаясь.

— Я сейчас же пойду за акушеркой!

— И оставите меня одну, на милость пикси? Нет! Нет, вы не можете уйти! Мирифен, вы привели сюда пикси! И если вы не собираетесь избавиться от них, то, по крайней мере, останьтесь и защитите меня.

Это был самый длинный день в жизни Мирифен. Всё утро состояние Джами было неустойчивым. В полдень она совсем ослабла и задремала. Но в тот момент, когда Мирифен поднялась, чтобы уйти, Джами проснулась.

— Не уходите! Вы не можете оставить меня здесь беззащитной!

— Но, Джами, акушерка…

— Посмотрите! Посмотрите на них! Они только и ждут, чтобы вы ушли! — дрожащей рукой Джами указала на окно. Когда женщина обернулась, пикси с той стороны окна вскочил и убежал. На стекле остались серебристые следы. Сердце Мирифен сжалось.

— Я не буду выходить из дома. Обещаю. Сейчас я просто пойду на кухню за водой.

Она услышала, как кто-то торопливо убегает из коридора, до того как открылась дверь. На стенах были серебристые отпечатки ладоней. Когда женщина вошла на кухню, то увидела много пикси в разных местах: в открытом шкафу, за метлой, за открытой дверью… Мирифен схватила ведро и ковш, захлопнула дверь, схватила метлу, чтобы защищаться, и ахнула, когда не нашла прятавшихся за ней пикси. Она торопливо пошла в свою комнату. Её материалы для амулетов валялись по всей кровати. Она сложила их в передник и поспешила в спальню Джами, плотно закрывая за собой все двери. Джами снова задремала.

Пикси вернулись на свои места за окном. Мирифен показала им кулак, и они сбежали, словно испуганные кошки. Осталась только одна. Она смотрела на неё своими нефритовыми глазами.

— Что вы делаете? — спросила пикси-травница, когда женщина высыпала содержимое фартука в ноги Джами. Мирифен не ответила и задёрнула занавески.

— Я буду защищать тебя, — пообещала она спящей девушке. Дрожащими руками Мирифен сортировала бисер и шпиндели, стержни для рамки, различные нити и волокна, перья и пучки шерсти. Она украдкой взглянула на сидящую на подоконнике пикси, оценивая её размер и вес. Запоминая цвет глаз и волос. Мирифен не знала символ «пикси» для амулета, но знала, что символы «маленький» и «человек» должны помешать пикси входить в помещение.