Но и весь новый век отмечен особенным поклонением Пресвятой Деве, Матери Божией, которая становится если не де-юре, то де-факто равной Лицам Троицы — истинной Царицей Небесной, спасительным светилом, человеческой Заступницей. Видимым символом новой духовности стали во множестве возводившиеся на севере Франции около 1150 г. соборы, посвященные в основном Богоматери. Постепенно школы, работавшие при этих соборах, превратились в автономные университеты. У трубадуров в Окситании поклонению Пресвятой Деве соответствует поклонение Даме. Этот феномен (многие историки отрицают его существование, поскольку-де не существовало соответствующей обрядности) называется куртуазной любовью. Он состоит в интеллектуальном напряжении влюбленного: напрягая и никогда не удовлетворяя свою страсть к Даме, влюбленный получает особого рода опыт, который можно без колебаний сравнивать с мистическим. В Италии куртуазная любовь породила поэтическое течение, называемое dolce stil novo (сладостный новый стиль), к которому принадлежал и флорентинец-изгнанник Данте Алигьери (1265–1321), автор Божественной комедии.

При всех возможных падениях (поводов для них было много), постоянное напряжение, происходящее от неутоленного вожделения, представляет собой ключ к пониманию этого утонченно-эротического направления. Его идеал стоит в противоречии медицинской науке своего времени, считавшей неутоленное вожделение тяжелой и даже смертельной болезнью. Несомненно также, что романы артуровского цикла, идеология которых, вероятно, исходит из какого-то центра церковной учености на севере Франции (скорее всего, цистерцианского), трансформируют поклонение Даме в непрерывное испытание достоинства рыцаря. Речь идет, конечно, о мистическом достоинстве: артуровский цикл пропагандирует идею, что борьба с неверными и наличие рыцарских добродетелей достаточны для святости. Невозможно подвергать сомнению глубокую связь между образованием воинских монашеских орденов и артуровским циклом, канонизирующим моральную чистоту и служение Даме.

Идея основать орден Храма в Иерусалиме (тамплиерский орден) принадлежит Гуго де Пайену; вероятно, она появилась не без влияния ордена ассасинов или низаритов-исмаилитов, основанного Хасаном ибн Саббахом в персидских горах Эльбурса (см. 16.6.3). Фидаины исмаилитского халифата, известные также как мухаммиры («Красные»), носили красный пояс поверх белой одежды, красную шапку и туфли. Тамплиеры носили красный крест на белом плаще, а рыцари ордена госпиталя святого Иоанна Иерусалимского (с 1530 по 1798 г. — мальтийские рыцари), которые часто инверсировали символику тамплиеров, позднее сделают своим знаком белый крест на красном фоне. В 1118 г., при поддержке молодого Бернарда Клервосского, который приспособил суровый бенедиктинский устав к условиям воинской жизни, тамплиеры получили официальное признание с правом носить оружие для охраны паломников в Святой Земле. На деле они стали главными защитниками Иерусалима. Когда же папа даровал им (а также госпитальерам) привилегию подчиняться прямо римскому престолу в обход лестницы церковной бюрократии, оба ордена превратились в настоящих хозяев Святой Земли. Эти христианские воины, в бою отважные до безрассудства, сумели занять чрезвычайно важное место и в жизни Запада. Вначале тамплиеры охраняли перевозку денег паломников в Палестину, потом, создав цепь крепостей от Шотландии до Испании, стали перевозить деньги и по Европе; наконец, они начали эмиссию денежных сертификатов и стали банкирами королей. В конце концов, деятельность тамплиеров, не подотчетных никому, кроме папы, богатых и независимых, стала беспокоить складывающуюся государственную власть.

Потеря Иерусалима в 1187 г. еще не поставила под сомнение существование тамплиеров.