|
— Но мне известно, что и ты, и доктор Дейчхардт, и все остальные хотите только правды. Он ждал ответа со стороны Уилера. Только никакого ответа не было. Линия между Амстердамом и Римом была мертва. — Джордж, — спросил Ренделл, — и что вы собираетесь теперь делать? Голос Уилера пробился через трески на линии. В нем чувствовалась неподдельное бешенство. — Я знаю, что мне следовало сделать. Мне следовало бы выгнать тебя в шею, как хотелось сделать раньше. — Он сделал паузу. — Надо было бы выгнать тебя ко всем чертям только за то, что ты такой придурок. Но я не сделаю этого. Слишком мало у нас времени. Ты нам нужен. Ну а что касается всей этой херни, то ты быстро прийдешь в себя, когда поймешь, как подставил тебя де Фроом. Капитан собирается оставаться на своем тонущем судне, решил Ренделл. Это было последнее, чего он мог ожидать. — Джордж, неужели вы не слушали меня? Несмотря на все то, что вы поставили на карту, неужто вы не понимаете, что вся эта штука — подделка? Мистификация, подготовленная и подброшенная нам извращенным гением? Я прекрасно понимаю, какой потерей станет для вас весь проект. Но подумайте о потере доверия и средств, если вы все же выпустите Библию в свет, и правда будет выставлена после публикации? — Да нечего тут выставлять, идиот! Де Фроом придумал всю эту штуку для того, чтобы одурачить тебя, чтобы посеять среди нас панику, вызвать среди нас несогласия. — Пошлите за де Фроомом. Он все подтвердит. — Не стану я уделять внимания этой сволочи. Тебя поймали на дешевке, на коварной лжи. Будь мужчиной, чтобы согласиться с этим, поверни свою голову в нужную сторону и возвращайся к работе, пока мы еще в благодушном настроении. Ренделл изо всех сил пытался сдержаться. — Вы и вправду не верите во все это? — Ни на йоту. Какой-то оплаченный де Фроомом психопат — и ты считаешь, будто я ему поверю? — Ладно, можешь не верить, — сказал Ренделл, всеми силами стараясь сделать свой тон рассудительным. — Можете не верить, пока у меня не будут доказательства, которые я вам представлю. — Какие еще доказательства? — Лебрун доставит мне доказательства подделки послезавтра — в понедельник вечером — в кафе “Дони”. Могло показаться, будто Уилер последних слов не услышал. Внезапно он заговорил опять, все его бешенство были искусно подавлено, тактика совершенно пересмотрена. Он обращался к Ренделлу абсолютно доверительным тоном, словно отец, пытающийся увещевать своего расшалившегося сына. — Позволь мне кое-что сказать тебе, Стив. Я богобоязненный человек, и ты это знаешь. Я принял Иисуса как своего личного Спасителя. Я много думал о Нашем Господе, и о том, что Он может сделать для нас. Тем не менее, всегда в глубине своего сердца я чувствовал, что если Иисус Христос вернулся на землю опять, как Он сделал это сейчас, благодаря чуду и благоволению евангелия Его брата, всегда может статься так, что найдется кто-то такой, который захочет еще раз продать Его за другие тридцать сребреников. И этот Роберт Лебрун, больной ненавистник Христа — он именно такой человек. Если Христос сядет среди нас, еще раз придется Ему сказать: “Один из вас предаст меня”; и когда спросят, кто же может это быть, Наш Господь вновь скажет: “Это тот, кому дам я кусок хлеба, после того, как обмакну в подливку”. И Христу придется обмакнуть хлеб в подливку и дать его твоему Роберту Лебруну — а вместе с ним де Фроому и тебе. Было какое-то безумие, думал Ренделл, слушать о поведении и словах Иисуса во время Тайной Вечери, переделанных американским бизнесменом, издателем Библии, во время этого междугородного телефонного разговора. |
