— Так вы виделись с ней до того, как она скончалась?

Прозвучавшее в ее голосе недоверие укололо его.

— Хотите верьте, хотите нет, мисс Дэрент, но я часто навещал свою двоюродную бабушку, к которой питал нежные чувства. Однако я никогда не задерживался дольше чем на день, поэтому неудивительно, что ни вам, ни остальным жителям графства ничего об этом не известно. Я провел три дня у ее постели, прежде чем она скончалась, а так как я являюсь ее наследником, она рассказала мне о живущих по соседству семьях.

Заслышав это объяснение, Доротея покраснела, однако не отвернулась в смущении, как поступила бы на ее месте другая девушка, но посмотрела Хейзелмеру прямо в глаза.

— Видите ли, мы с ней были добрыми друзьями, и меня очень печалит то, что я никогда ее больше не увижу.

Секунду Хейзелмер смотрел на нее ореховыми глазами, затем потупился.

— Бабушка скончалась во сне, не страдая. Принимая во внимание то, сколько боли выпало на ее долю в последнее время, смерть можно считать избавлением от мук.

Доротея кивнула, не глядя на него.

Пытаясь как-то оживить беседу, Хейзелмер поинтересовался:

— Вы с сестрой планируете жить на Мызе до скончания веков?

На этот раз его старания увенчались успехом. Лицо Доротеи прояснилось.

— Нет-нет! В начале будущего года мы отправимся к нашей бабушке, леди Мерион.

Гермиона, леди Мерион, прежде называвшаяся вдовствующей леди Дэрент, ворвалась в леденящий душу Дэрент-Холл подобно летнему ветерку, принесшему с собой теплое очарование Лондона. Тут же взяв все под свой контроль, она отправила Доротею и Сесилию — а с ними и тетушку Агнес, старую деву, номинально являющуюся их компаньонкой, — на Мызу, находящуюся в сельской глуши Хэмпшира, где они могли бы спокойно пожить до окончания годового траура по матери. А через шесть месяцев, то есть в феврале, сестрам предстояло переехать к бабушке в Лондон, на Кэвендиш-сквер, препоручив свою дальнейшую судьбу в ее опытные руки. Подумав об этом, Доротея усмехнулась:

— Она намерена вывести нас в свет, — Заметив, что Хейзелмер удивленно вскинул брови, девушка поспешила пояснить: — Сесилию считают очень красивой. Мне кажется, она сумеет сделать хорошую партию.

— А вы?

Эта тема была для Доротеи болезненной. Ей показалось, что в ровном голосе собеседника прозвучали ироничные нотки, поэтому ответила более категорично, чем ей того бы хотелось:

— Едва ли я гожусь для брака. Я намерена отлично провести время в столице, осматривая достопримечательности и, смею признаться, наблюдая за окружающими меня людьми.

Подняв голову, она удивилась тому, сколь внимательно Хейзелмер смотрит на нее своими ореховыми глазами. В следующее мгновение он улыбнулся ей загадочной улыбкой. Она не поняла, сделал ли он это намеренно или просто в ответ на собственные мысли. Тут ей пришла в голову интересная мысль.

— Вы знакомы с леди Мерион?

Его улыбка стала еще шире.

— Как мне кажется, все сливки Лондона с ней знакомы. Ну а в моем случае она является близкой приятельницей моей матушки.

— Прошу вас, расскажите мне, какая она? — Видя, что озадачила собеседника своими словами, Доротея поспешила объяснить: — Понимаете ли, я не встречалась с ней с детства, за исключением одного-единственного раза, когда она приехала в Дэрент-Холл, чтобы сообщить, что скоро мы отправимся в Лондон.

Хейзелмер отдавал себе отчет в том, что это был самый странный в его жизни разговор во время прогулки с хорошенькой молодой девушкой. Он помог ей переступить через невысокое заграждение и повел по аллее, обдумывая, что рассказать о леди Мерион.