– С чего это он назад-то побежал? – недоуменно спросил капрал. Поскольку я ответа не знала, то предпочла промолчать. Впрочем, ответ этот вскоре явился нашим глазам: вслед за парнем стражники волокли еще какое-то существо, при ближайшем рассмотрении оказавшееся женщиной. – А, вон оно что… за подружкой решил вернуться.

Лейтенант вдруг издал некий странный звук, напоминающий полузадушенный возглас, и вытаращился на пленницу стражников. Что его так удивило в этой замарашке? Я присмотрелась: спутанные грязные волосы свисали неопрятными космами, почти закрывая лицо. Оборванная, слишком короткая юбка, состоявшая, казалось, из одних заплат, открывала голые, все в синяках и ссадинах, покрасневшие от холода ноги в разбитых мужских башмаках. Стражники волочили свою добычу не сказать чтобы очень деликатно, поэтому один рукав у пленницы почти оторвался, обнажая на удивление красивой формы плечо и руку, хотя исцарапанную и грязную донельзя. Надо отметить, что добром девица – а теперь ясно было видно, что женщина еще совсем молода – не шла, упиралась изо всех сил, брыкалась, норовила кусаться и ругалась так, что позавидовал бы портовый грузчик, я уж не говорю о молодом гвардейце. И только когда сквозь спутанные пряди волос не распознаваемого под слоем грязи цвета яростно сверкнули голубые глаза, я наконец опознала оборванку. Ну надо же!

– Это же… – хрипло выговорил лейтенант. – Госпожа Нарен! Это же ваша…

– Лейтенант, вы, кажется, обещали, что будете немы как рыба, – заметила я, без особого интереса наблюдая, как парочке мародеров ловко вяжут руки и заталкивают в подъехавший фургон. Капрал тем временем показывал стражнику, куда побежали еще двое. – Вот и помалкивайте.

– Но…

– Лейтенант, не испытывайте мое терпение. – Я послала лошадь вперед. – Я и без вас прекрасно вижу, кто это. Я ведь вам говорила, что она не пропадет. Кстати, красивого мужчину она все-таки получила, вы не обратили внимания? Этот парень весьма недурен собой. Не знаю уж, как там насчет щедрости…

Лауринь явно проглотил заготовленную фразу и долго пытался откашляться, а я только вздохнула. Что ж, Лелья в самом деле не пропала. Надо думать, во время эпидемии девицы из того заведения, куда ее определил капрал (в том, что он это проделал, старый служака передо мной отчитался, и не думая лгать; вот Лауринь, доверь я ему это деликатное дело, вполне мог Лелью отпустить, а потом попытаться нагородить небылиц), разбежались кто куда, а может, бóльшая часть и перемерла. Так или иначе, но Лелья оказалась на улице и, как видно, не пропала. Кого жаль, так это ее дружка; похоже, парень в самом деле из приличной семьи. С другой стороны, не будь у него самого преступных наклонностей, вряд ли бы Лелья так просто сбила его с пути истинного. А с третьей стороны, эта маленькая дрянь, как выяснилось, смогла облапошить даже меня, что уж говорить о глупом мальчишке… И довольно думать о ней, участь ее ждет незавидная.

Дальнейший путь мы проделали в молчании, что меня устраивало как нельзя больше.

К моей большой радости, трактир с простеньким названием «Три кружки», спрятавшийся в уютном переулочке, оказался цел и невредим, равно как и его хозяин. Пробираться к нему, правда, пришлось через завалы горелых бревен, перегородивших улицу, но в самом переулке уже было прибрано.

«Три кружки» были заведением достаточно необычным для Рыночного квартала. Прежде всего здесь нельзя было встретить вусмерть пьяных матросов с речных барж или, упаси Небо, мрачно гуляющих мясников. Для того чтобы вразумлять нежеланных клиентов, у хозяина имелось несколько вышибал, одного задумчивого взгляда которых обычно хватало для охлаждения пыла рвущихся в трактир подозрительных субъектов, а также сторожевые псы, отличающиеся редкостной величиной и свирепостью.