Король обязательно найдет виновных (если в деле замешаны простые люди, он всегда проявлял излишнее рвение), а если не найдет, то назначит. Какая разница, кого казнить, главное, чтобы другие поняли – подобное поведение недопустимо!

Эйдену не хотелось, чтобы кто то умирал. Если не считать герцога, конечно. Смерть такого извращенного и жестокого человека станет благом для других.

Но не много ли он на себя берет, лично осуждая кого то?

Потерев виски, Эйден поднялся и вышел из комнаты.

Ему требовалось отвлечение. Он хотел все обдумать более тщательно перед тем, как начнет действовать. В глубине души он все решил, просто ему нужно было дать себе немного времени.

Постояв пару минут на улице, Эйден усмехнулся и легкой походкой направился в сторону улицы травников, на которой, как он знал, жила одна маленькая птичка, посмевшая ускользнуть из его хватки.

В конце концов, он все еще хотел ей кое что предложить.

* * *

После разговора с мачехой на душе Виолы стало спокойнее.

Предлагая свое исключение из семейной книги, она преследовала не только цель уйти с дороги донельзя жадной и беспринципной мачехи.

Дело было еще кое в чем.

Это не ее мир.

Это там, у себя, она могла спокойно жить в свое удовольствие, занимаясь тем, чем хотела. И никто не мог ее к чему то принудить. По крайней мере, в ее стране не практиковалось излишнее послушание родителям.

А здесь все еще было в порядке вещей, когда отец отдавал дочь замуж за выгодного для него человека. Конечно, в редких случаях родители не вмешивались в дела детей, но в основном они принимали самое активное участие в выборе пары для своих чад, стремясь благодаря их браку улучшить положение семьи.

И если с мальчиками еще хоть как то считались, то девочкам воли не давали.

Виоле на момент смерти было двадцать один год. Замуж ее не выдали только потому, что никому не хотелось вешать на шею сумасшедшую. И даже деньги отца в этом плане помочь не могли.

Да и не стремился мужчина к замужеству дочери. Он ее скорее прятал от общества, не желая лишний раз напоминать людям, что в его семье есть какие то проблемы.

И вот сейчас, когда Виола как бы пришла в себя, у отца этого тела вполне могло появиться закономерное желание найти дочери мужа, который поможет семье подняться на одну ступень в общественном положении.

Гордон Данте – отец настоящей Виолы – происходил из рода потомственных торговцев. За столетия его предки сделали себе имя и накопили умопомрачительное богатство, но оно все равно не могло поднять их на один уровень с аристократией. Так называемой голубой кровью королевства.

Мать Виолы тоже была из семьи торговцев. Так что, кроме приданого (весьма солидного, к слову) и «сумасшедшей» дочери, она ничего мужу не дала. Казалось, в ней не имелось ничего необычного, но это было не так, ведь дар передался Виоле именно от матери. Та, правда, не обладала такой силой, поэтому успешно подавляла видения и прочие проявления дара, выдавая себя за обычного человека.

Это сыграло с ней злую шутку. Десять лет назад подавленный дар забрал жизнь женщины, оставив дочь, которая в одиночку буквально тонула в разных вариациях будущего. При поддержке матери Виола еще как то справлялась, а после ее смерти совсем затерялась среди многочисленных призраков неслучившегося.

С годами сила начала возрастать. Бедняжка просто перестала различать видения будущего и настоящее. Неудивительно, что все считали ее сумасшедшей.

Виола ушла, забрав дар с собой, оставив Виолетте лишь его далекое эхо, которое едва ли можно было принять за нечто большее, чем сильно развитая интуиция.

И честно говоря, Виолетта была благодарна.