Он неожиданно широко ей улыбнулся.

– Спасибо за сочувствие, но все нормально, это было давно.

Ей показалось, несмотря на прошедшие годы, что его горе все еще велико.

– Так странно, – покачала головой Джули, – ты знаешь обо мне все, я о тебе почти ничего, только самое важное.

Его брови поползли вверх.

– Самое важное?

Она кивнула.

– Например, что ты хороший человек. Ты добрый и действительно меня любишь. Я не стала бы так долго встречаться с тобой, тем более выходить замуж, если бы ты был другим.

Ник нахмурился и поерзал на стуле.

– Я совсем не святой, Джули. Не стоит считать меня таким, в то время как ты ничего не помнишь.

Она вскинула подбородок и улыбнулась.

– Договорились. Но знай, я доверяю своей интуиции.

Он отставил чашку и встал.

– Нам надо что-то сделать к приходу твоих родных?

– Пожалуй, еще кофе. Если за последние месяцы ничего не изменилось, все Петерсоны пьют очень много кофе.

– Сиди, – остановил он ее попытку встать, – я сам приготовлю. А ты лучше вкратце расскажи мне о каждом члене вашей семьи.

Джули отпила еще немного кофе, подумала, затем поставила чашку и откинулась на спинку стула.

– Могу рассказать только то, что помню.

Внезапно ей стало грустно, даже во рту появилась горечь. Как жаль, что из жизни вырван такой значительный кусок общения с людьми, которых она любит.

Ник залил воду в кофемашину и повернулся к ней.

– Моего папу зовут Джордж. Он сильной рукой управляет бизнесом и всеми нами. Мама, Линетта, такая же шумная и уверенная в себе, как отец. Макс, мой старший брат, очень похож на папу, но, знаешь, они оба из тех, про кого говорят: «лает, да не кусает». Тони на год меня старше, мы с ним похожи, он тихий и не любит скандалов. Кейси самая младшая. Она радость всей семьи и услада для глаз родителей.

Джули улыбнулась, но сразу нахмурилась.

– Она страшно избалована, неуправляема, ленива, но все равно самая лучшая.

– И вы все работаете в ломбарде, – зако