Это, безусловно, снижало прочность материала в смысле физических характеристик, но более чем компенсировалось действием рун, которые, помимо всего прочего, как раз и обеспечивали заинтересовавший меня магический изолятор.

Чертовски интересно, а главное, при всех прочих равных, это явно биологический механизм, а не последствие сознательной деятельности гриба, которой у него, по сути, нет. Или есть? Связь с Пауэллами, довольно понимаемые запросы.

Если бы не цейтнот, с головой бы засел в ковыряние гриба, что, подозреваю, не принесло бы толкового результата: знаний в магии у меня было критически мало, а часть, как бы не большая, интересующих меня процессов имела магическую природу.

Да и проверял метки, занимался рунологией, окклюменцией и тренировками. Да даже острые вопросы решал, но, признаться, как–то приглушенно, подозреваю — одно из последствий окклюментной практики. Есть основная цель, остальное решается, но откладывается в «долгий ящик», не забивает сознание. Удобно, а вот после решения ситуации с Блэком, надо бы итоги для себя подвести и по полочкам все разложить, решил я, погружаясь в рекомбинирование.

Ну и, к следующей встрече со Слай, было у меня, помимо приличного количества ихора, вирусное оружие. Кривоватое, но, в сочетании с магией, редкостно пакостное и летальное. Я, признаться, большую часть времени бился не над созданием, этот этап, спасибо инструментам метаморфизма, завершился за день. А вот снижение вирулентности при сохранении летальности и сопротивлению иммунитету и занимало основное время.

В итоге, к чертям деформировал капсид. В клетку вирусу будет проникнуть легче, но жить нигде, кроме целевой клетки, кровотока и лимфы он не сможет. Слюна его, например, гарантированно уничтожала. Насчет передачи половым путем… тут черт знает, вряд ли конечно: у грызунов–подопытных в семенной жидкости вирусов не содержалось.

Ну и, учитывая возможный круг общения Блэка, если псина сутулая подарит крестничку ночь любви на день рождения, то плакать я по ним не буду.

Правда, для окончательного спокойствия, задал ограниченное число делений. Более двух зараженных вирус не прикончит, сам сдохнув со временем.

А целью вируса были глиальные клетки. Собственно, вопрос прохождения гематоэнцефалического барьера не стоял: вирус рушил вспомогательные клетки нервной системы, не затрагивая сами нейроны. Что, как понятно, на результат в виде порушенной нервной системы не влияло.

Ну и, как вишенка на торте, часть клеток ГЭБа, вроде астроцитов, также шла на корм вирусу, так что, ежели псина и выживет без периферической нервной системы колдунским образом, то без ЦНС он останется недели за полторы.

Были некоторые сомнения, дело в том, что иммунная система мага — маго–иммунная, а маги разные. То, что мой замечательный вирус крошит в прах нервную систему магических грызунов — не гарантия, что прикончит Блэка. Однако, единственный этически приемлемый кандидат для подопытного, был сейчас, по слухам, в Эдинбурге.

А губить невиновных и непричастных… ну, скажем так, не та цель, чтобы я себе это позволил. Личная месть, пусть и занимает много места в голове, важна для личностных составляющих, но не критична. Не то соотношение выгода–вред, которое я нахожу приемлемым.

Было бы что–то по глобальнее, то можно было бы, но я точно не буду разменивать жизнь одного ублюдка на несколько непричастных. Как бы ни хотелось, окончательно решил я.

В общем, идя в образе Санни к месту встречи со Слай, думал я уже исключительно о методе доставки моего орудия возмездия.

Девица ждала меня в номере, о чем портье меня известил.