Сели внезапно. Это напоминало возвращение к суровой действительности – неожиданное касание земли, тряский пробег, рев двигателей, торможение. Ожили динамики, мурлыча вежливые напоминания. Соседка Мэйкона свернула свое покрывало.

– Я так волнуюсь, – сказала она. – Впервые увижу внука.

Мэйкон улыбнулся и пожелал ей, чтобы все прошло хорошо. Теперь, когда он не боялся угодить в ее силки, дама казалась вполне милой. Кроме того, выглядела она очень по американски.

В Хитроу царила всегдашняя атмосфера недавнего бедствия. Одни растерянно метались по залам, другие, точно беженцы, замерли в окружении узлов и чемоданов, сотрудники аэропорта пытались справиться со шквалом вопросов. Поскольку багажа у Мэйкона не было, он раньше других прошел через формальности. Затем обменял деньги и спустился в метро. Я рекомендую метро всем, кроме тех, кто боится высоты, и даже им, если они не воспользуются следующими станциями с невероятно крутыми эскалаторами…

В поезде он разложил деньги по конвертам, которые взял с собой, – на каждом четко проставлен номинал. (Если заранее рассортировать иностранную валюту, вы не будете мучиться с незнакомыми монетами и разглядывать загадочные купюры.) Пассажиры, сидевшие напротив, наблюдали за его манипуляциями. Люди здесь выглядели иначе, но сразу не скажешь, в чем это выражалось. Пожалуй, вид у них изящнее и одновременно болезненнее. Женщина с капризным малышом беспрестанно повторяла на таком ясном, текучем, непринужденном английском:

– Тише, милый. Тише, милый.

Было жарко, лоб ее блестел. Мэйкон и сам покрылся испариной. Он сунул конверты во внутренний карман пиджака. Поезд остановился, вошли новые пассажиры. Кто стоял, держался не за ременные петли, а за набалдашники на гибких прутах, которые в свой первый приезд Мэйкон принял за микрофоны.

Обычно он базировался в Лондоне, откуда совершал вылазки в другие города и составлял коротенький список отелей и ресторанов, расположенных в шаговой доступности: его книжки вовсе не претендовали на всеохватность. («Другие путеводители советуют, как увидеть побольше городских достопримечательностей, – говорил его начальник. – А ты должен подсказать, как их увидеть поменьше».) Гостиница его называлась «Джоунс Террас». Мэйкон предпочел бы какой нибудь сетевой американский отель, но это было слишком дорого. Впрочем, «Джоунс Террас» был неплох – небольшой и опрятный. Мэйкон тотчас обустроился по своему вкусу: сунул в шкаф безобразное кроватное покрывало, распаковался, спрятал сумку. Потом сменил нижнее белье, простирнул ношеное и развесил его на душевой стойке. Окинул печальным взглядом кровать и пошел завтракать. По его биологическим часам стояла глубокая ночь, но поскольку командированным чаще всего приходилось решать вопрос завтрака самостоятельно, Мэйкон всегда тщательно исследовал имевшиеся возможности.

Он зашел в «Усладу янки», где заказал омлет и кофе. Обслуживали здесь отлично. Кофе подали мгновенно и внимательно следили, чтобы чашка не пустовала. Вкусом омлет уступал домашнему, но так было всегда и всюду. Что за напасть с общепитовскими яйцами? В них не было темперамента, подлинного характера. Тем не менее Мэйкон открыл свой путеводитель и напротив «Услады янки» поставил галочку. К концу недели черт ногу сломит на этих страницах. Одни названия будут вычеркнуты, другие вписаны, поля испещрены пометками. Мэйкон всегда вновь посещал все отели и рестораны, указанные в его путеводителе. Занятие муторное, но этого требовал начальник Джулиан. «Ты только представь, как это будет выглядеть, – говорил он, – если турист отправится в рекомендованное тобой кафе и обнаружит, что оно стало вегетарианским».

Оплатив счет, Мэйкон перешел в «Новую Америку», что была дальше по улице, и вновь заказал омлет и кофе.