— Это приказ, граждане. Так говорит лейтенант.

Несколько солдат застонали.

— Это будет вертеться у меня в голове всю ночь, — пожаловалась одна из них своей соседке.

В моей каюте Сеиварден с раскаянием сказала:

— Надеюсь, сейчас я стал лучше.

В кают-компании Амаат Один открыла рот и запела — неуверенно, немного фальшиво:

— Все вращается… — Остальные присоединились к ней, нехотя, без воодушевления. Сконфуженно. — Все вращается. Планета вращается вокруг солнца, все вращается.

— Да, — ответила я Сеиварден. — Чуточку лучше.

Солдаты Бо вполне пристойно справились со всеми своими заданиями. Все подразделение выстроилось в кают-компании, вытянувшись в струнку, воротнички и обшлага — безукоризненно ровны, даже лейтенанту Тайзэрвэт удавалось сохранять суровую внешнюю невозмутимость. Изнутри — совсем другое дело: по-прежнему гудение напряженности, легкое подташнивание, неизменное с предыдущего утра, и она не спала с тех пор, как я разбудила ее вчера. От ее солдат Бо исходила волна коллективного негодования в сочетании с вызывающей гордостью — им в конце концов удалось сделать за последний день очень многое, и вполне неплохо с учетом обстоятельств. По справедливости, мне следовало проявить удовлетворение, они ожидали от меня этого, все до одного были в этом уверены и страшно обиделись бы, поступи я по-другому.

Они имели право гордиться собой. Лейтенант Тайзэрвэт в нынешних условиях их не заслуживала.

— Прекрасно, Бо, — сказала я и была вознаграждена всплеском гордости и облегчения от каждого солдата, стоявшего передо мной. — Следите, чтобы все так и было впредь. — Затем — резко: — Лейтенант, со мной. — Повернулась и вышла из кают-компании, направляясь к своей каюте. Безмолвно сказала кораблю: — Сообщи Калр, что я хочу уединения. — Не задумываясь конкретно почему, иначе опять разозлюсь. Или даже еще сильнее. Даже желание двигаться вызывало импульсы, которые передавались мускулам, едва заметные, но корабль их улавливал. Я это понимала, когда корабль показывал мне данные. Теоретически никто больше на борту «Милосердия Калра» неспособен был получать данные так, как я. Теоретически. Но мне не стоило об этом думать. Я вошла в свою каюту, дверь открылась без просьбы с моей стороны. Калр, дежурившая там, поклонилась и вышла, обойдя лейтенанта Тайзэрвэт, которая встала прямо у двери.

— Входи, лейтенант, — сказала я спокойно. Без всякой резкости в голосе. Я злилась, да, но я всегда злилась, это нормально. Это не должно встревожить никого, кто мог это видеть. Лейтенант Тайзэрвэт прошла в каюту. — Ты вообще спала? — спросила я ее.

— Немного, сэр. — С удивлением. Она слишком устала, чтобы мыслить совершенно ясно. По-прежнему ощущала недомогание и чувствовала себя несчастной. Уровень адреналина все еще выше нормального. Хорошо.

И не хорошо. Совершенно нехорошо. Ужасно.

— Много ешь?

— Я… — Она моргнула. Задумалась над моим вопросом. — У меня было немного времени, сэр. — Она сделала вдох, чуть легче, чем минуту назад. Плечевые мускулы расслабились, совсем немного.

Не думая о том, что делаю, я двинулась вперед, быстро, как могла, то есть чрезвычайно быстро. Схватила ее за воротник куртки, с силой отшвырнула назад, впечатала ее в зелено-сиреневую стену, которая находилась в метре за ее спиной. Прижала ее там, грубо перегнув назад через скамью.

Увидела то, что искала. Лишь на мгновение. На кратчайший миг уныние, в котором пребывала лейтенант Тайзэрвэт, сменилось кромешным, жутким ужасом.