Выезжая из поселения, Джой оглянулась. Нож торчал в двери, рукоять маслянисто поблескивала сквозь предрассветный туман. Около двери стоял высокий узколицый ниндзя с громадными темными глазами и глядел вслед Кену с нескрываемой иронией.

– Кто это такой? – спросила она у Кена, выехав на тропу. – Ну, молодой, с длинными ресницами?

– Конт? Тяже‑елый случай, – усмехаясь, протянул Кен.

– В каком смысле?

– Во всех. Во‑первых, попал к нам за длинный язык. Обыкновение у него было высказываться в совете клана вообще и о Хранителях в частности. Свое мнение завел. Как что подумает, так скажет. Ну а в клане его шуточки начали недолюбливать.

– Редкое дело, – удивилась Джой. – Кто у них глава Совета?

– Сейчас не знаю, а тогда… как его? Лин? Лэн?

– Лаун, – помогла Джой и, дождавшись кивка Кена, противно обрадовалась: – Дура‑ак. Кен, если ты хоть раз хоть вполовину такого болвана видел, тебе крупно повезло. Таких, как он, просто не бывает, таким родиться надо.

– Ясное дело. Умные знают другие способы укорачивать языки.

– Ну ладно, а во‑вторых?

– А во‑вторых, он, собственно, не ниндзя. Четвертый год у нас, а все служка.

– Боится?

– Чего? Одному против всех, по‑моему, страшней. Нет, он из принципа. С самого начала заявил, что убивать иногда надо, а кой‑кого с треском и присвистом, но почему для этого надо сначала истязать свое тело, а потом носиться по лесам и накалывать на себе произведение искусства? Несерьезно, словом. Так что сначала его презирали, изредка уважали, а теперь привыкли. Кто как.

– А ты? – поинтересовалась Джой.

– А я веселюсь. Понимаешь, он хорошо устроился. На свой лад он вне закона. Любой ниндзя за такие слова давно бы… но он же не ниндзя. Не бывает большого отречения раньше малого. Нет на него управы, вот и пользуется.

– Жаль, – медленно сказала Джой, – если это все, что ты о нем знаешь. Ты постарайся припомнить. Чтобы есть, нужна пища; чтобы размышлять, нужны сведения.

– Да на что он тебе?

– Любопытный тип. Не клановый. Не торговец. Не бродяга. Не отреченный. И не ниндзя.

– Ах, даже так… – Кен задумался. – Ну, если ты права, едем мы зря. Хотя для отвода глаз полезно. Выяснить, конечно, надо. Но тогда его придется выдернуть, когда я крикну: «Упыри среди нас».

– Зачем? – не поняла Джой.

– А как ты себе это представляешь? Прирежут, как цыпленка. Он же и есть цыпленок. Не умеет ничего. Если он не упырь, то прирежут зря, а если упырь, он нам живой нужнее.

– Ладно, согласна. Тут тебе видней.

Джой то и дело оборачивалась перемолвиться словечком с отсутствующим Кеном. Оставалось лишь надеяться, что не очень заметно со стороны. Оказывается, она привыкла к тому, что флейтист рядом. Вот уже почти день, как она его не видела. Джой погибала от тоски. Конечно, ехать вдвоем в родной клан Конта не стоило. Конечно, у Джой был предлог там появиться, у Кена – нет. И все же никогда еще… зря, зря она согласилась. Пусть бы Кен ехал, а она поджидала в условленном месте. Джой не любила дураков даже поодиночке, а когда их сразу много, и вовсе нечем дышать. Одно счастье, что пытка дураками окончена и можно возвращаться. Пусть он ниндзя, флейтист, пусть монстр, маньяк, чудовище, но с ним хотя бы можно поговорить!

Джой шла медленно, растягивая удовольствие от предвкушения, оно обволакивало ее, и она не сразу заметила, что на тропе‑то она не одна. За ней следовал ниндзя, охранявший клан от чего‑то в одиночку, без напарника.