– Где вы видите хамство, мадам? – воскликнул Леня, свесившись со стремянки, как обезьяна с пальмы. – Я только хочу точно соблюсти условия технологического процесса, чтобы максимально полно осуществить ваши требования к качеству ремонта! Так что если вы непременно желаете присутствовать – это ваше неотъемлемое право. А то, что при этом качество будет несколько ниже, ну, что ж, желание клиента – закон… Вот только еще один момент, о котором я должен вас предупредить… – И он сделал многозначительную паузу.

– Ну что еще? – недовольно осведомилась Софья Сигизмундовна.

– Вопрос профессиональной вредности… при этой работе мы пользуемся веществом «антикусин», которое может принести вред человеческому организму. Оно способствует бесконтрольному размножению свободных радикалов. Мы с напарником уже привыкли. – Он покосился на Лолу, как ни в чем не бывало резавшую обои. – То есть кое как справляемся с радикалами, а для неподготовленного человека это может иметь очень неприятные последствия…

Софья Сигизмундовна ничего не ответила и вылетела из комнаты, как пробка из бутылки теплого шампанского.

– Не даст она спокойно поработать, – одними губами прошептала Лола, покосившись на дверь.

Действительно, из за двери доносился отчетливый шорох, выдававший присутствие там любопытной тетки.

Мужчина в аккуратном строительном комбинезоне вышел из подъезда в сопровождении напарницы. Консьержка при виде парочки встрепенулась и хотела было что то спросить, но наткнулась на взгляд мужчины и передумала. В полном молчании трудящаяся пара прошла вдоль дома, свернула в переулок и села в машину – неброский серый «Опель Вектра». Хотя он был не так чтобы дорогой, но в хорошем состоянии, и постороннему человеку показалось бы немного странным видеть простых работяг на такой машине. Им подошел бы скорее какой нибудь старенький обшарпанный микроавтобус. Но никого не случилось в этот момент в переулке, кроме обычного полосатого помойного кота, который шел по своим собственным, чрезвычайно важным делам и только скользнул по машине равнодушным взглядом желто зеленых глаз.

Всю дорогу Лола молчала, причем это не было умиротворенное молчание влюбленных после ласк или удовлетворенное молчание человека, отдыхающего после удачно выполненной работы. Лола молчала активно. Она наливалась злостью и едва сдерживала ее, эту злость, чтобы она не перелилась через край, как кипятящееся белье, забытое на плите. Она нанизывала свои обиды на невидимую нить и следила, чтобы эта нить не порвалась.

За долгое время общения со своей боевой подругой и компаньонкой Леня Маркиз отлично научился разбираться в ее настроении. Он прекрасно читал по ее глазам и предчувствовал, когда Лола собирается устроить скандал. У него в запасе было множество способов обуздания своей вспыльчивой компаньонки и приведения ее к общему знаменателю. Если Лола требовала внимания и заботы, Леня выбирал соглашательскую политику. Он никогда не спорил, не отговаривался занятостью, он мило улыбался и на все Лолины требования, даже на его взгляд совершенно бессмысленные, повторял как заведенный:

– Да, дорогая… Конечно, дорогая… Разумеется, детка, я все сделаю.

После этого он благополучно забывал о разговоре до