— Поскольку общаемся мы часто, Яна, мне неприятно видеть на тебе тусклые балахоны, они тебя ужасно старят, — не, нормально, а?! Таким будничным тоном обсуждать, как я выгляжу?! Мог бы тогда сразу подсуетиться и обеспечить нормальной одеждой, а не ждать чего-то там от меня! — Я хочу видеть перед собой женщину, а не вечно хмурое нечто с поджатыми губами, ссутуленными плечами и мрачным взглядом, — добил Эрсанн и подошёл ко мне, протянув коробку. — Здесь всё, что нужно, переоденься. Лорес принесёт журналы от портного, выберешь, что понравится — в пределах разумного, конечно, — добавил Морвейн-старший, пока я хватала ртом воздух, ошалело глядя на него. — Вечером покажешь, завтра утром переговорю с портным. Надеюсь, изменения во внешнем виде заставят тебя переменить и поведение. Ну и, как понимаешь, мне не хочется краснеть за тебя перед гостями.

Вот… вот кто он после этого? Больше унизить меня, по-моему, уже невозможно, так безжалостно пройдясь по тому, как я выгляжу. Более того, прекрасно зная, что самостоятельно этот вопрос я не могу решить, довольствуясь тем, что дают, как говорится.

Прийти, попросить — умный такой, да?! Будто прислуга имеет право что-то там просить, я уже молчу о моём особом статусе личной вещи господ лордов! Но говорить ничего не стала — смысл? Нарваться на очередную отповедь? За меня уже всё решили, всё сделали и сейчас просто поставили перед фактом. Без слов взяла коробку, глядя в пол, реверанс делать не стала — коробка мешала, — просто развернулась и пошла к двери.

— Да, Ян, — окликнул Эрсанн, и я остановилась. — Чтобы не вздумала характер показывать, как переоденешься, принесёшь всё, что висит в шкафу, мне.

Вот как. Ладно. С большим удовольствием, выходя из гостиной, закрыла дверь ногой, немного не рассчитав усилия — она громко хлопнула, а я почувствовала тень удовлетворения от хотя бы частичного избавления от возмущения. Щёки горели от стыда, в голове снова и снова звучали обидные слова Эрсанна, и моя злость только возрастала. Да ну что же такое, а! Почему нельзя нормально общаться? Почему нельзя подойти, спросить: «Яна, тебе что-нибудь надо? Ты говори, не стесняйся». Раз так не нравится, в чём хожу, или выдай деньги на решение вопроса — я всё равно могу уже из дома по делам выходить, — или чёрт возьми подними его не в таком грубом виде! Бли-и-ин… Вот зачем ему моё платье нужно было, чтобы с размером не промахнуться. Представив, как он разворачивает мой скромный наряд перед портным, объясняя, чего надо, я покраснела ещё больше, хотя куда уж дальше. Об уши спички зажигать можно.

Пришла к себе, положила коробку на кровать, не решаясь открыть и посмотреть, чем «осчастливил» меня Морвейн-старший, прошлась перед кроватью, заложив руки за спину.

И страшно, и любопытно. В голову назойливо лезли нелепые мысли о ролевых играх в горничных и соответствующих нарядах из магазина эротического белья, отчего пробивалось нервное хихиканье, и я отвешивала себе мысленные подзатыльники. Нашла, о чём думать! Да здесь о таком и не слышали, несмотря на вольность нравов и моды! Так, ладно, скоро уже двенадцать, придёт Лорес, и мне снова обсуждать пресловутый вечер, который уже в печёнках сидит! Я глубоко вздохнула и твёрдым шагом подошла к кровати, не сводя с коробки взгляда. Ну-с, что там внутри?

Первое, на что наткнулся мой обалделый взгляд, это аккуратно сложенное поверх шуршащей бумаги бельё: шёлковые чулки с симпатичными синими бантиками сзади на щиколотке, к ним подвязки, две кружевных полоски, украшенные маленькими голубыми розочками, нижняя рубашка из тонкого полупрозрачного льна, с вышивкой по подолу.