Ляхов взял несколько аксов. Они лежали на его ладони, тускло поблескивая зеленовато-перламутровым цветом. Его острый глаз с трудом различил небольшие точки:

— Да, действительно, это ржавчина.

«Сотни тысяч аксов угробил, сукин сын! — подумал он со злобой. — Нужно, чтобы сохранился у него этот сверток, пока выяснится вся сеть харьковских покупателей». Он высыпал аксы в банку и сокрушенно сказал:

— Ты знаешь, здесь уже ничего не сделаешь. Единственный выход: постараться поменять их на заводе. Я, пожалуй, помогу тебе.

Николай сделал вид, что колеблется, а потом добавил:

— Сам понимаешь, это будет кое-что стоить...

Анатолий обрадованно перебил его:

— Вопроса нет, сколько будет стоить — заплачу. А аксы вы привезли сейчас?

— А как же. Завтра увидишь.

Он выждал, пока Анатолий спрячет банку с аксами обратно в опилки, предложил:

— Ну что, пошли?

Они поднялись наверх и вошли в комнату. Там было все по-прежнему.

Вскоре Ляхов и Стельмах, сославшись на усталость, ушли. Перед уходом Михаил и Анатолий договорились встретиться на следующий день в гостинице.

У дома Анатолия остались Шмурадко и его товарищ.

Ночью в гостинице собрались на совет. Задерживать Анатолия пока нет смысла. Необходимо выяснить всех покупателей похищенной фурнитуры, и только после этого можно будет одновременно сделать обыск и задержать.

Утром следующего дня Ляхов и Стельмах сидели у себя в номере и ждали появления Анатолия, фамилию которого уже установили харьковские товарищи. Им оказался ранее дважды судимый Диковец. Он неоднократно замечался в различных махинациях, связанных с часовыми деталями. Связи у него были обширные, и в основном среди часовых мастеров.

Ляхов думал: «Диковец, конечно, начнет рассказывать о своих друзьях, называть фамилии, которые необходимо запомнить». Николай имел с собой небольшой портативный магнитофон. Если бы удалось записать разговор, то можно было бы получить наибольшую информацию. Но как его использовать? Ведь Диковец может заметить магнитофон, тем более что на нем установлена кнопка дистанционного управления, которой необходимо пользоваться во время разговора, так как не все нужно записывать, ведь одна кассета рассчитана только на 20 минут, а разговор будет наверняка длиться дольше. И Ляхов решился на дерзкий шаг. Магнитофон запрятал в ящик стола, а микрофон положил прямо на стол и прикрыл его полотенцем, якобы небрежно брошенным на столе.

Диковец пришел вовремя. Несмотря на довольно ранний час, он был уже под хмельком. Поздоровался с каждым за руку и плюхнулся в кресло, стоявшее рядом со столом. Николай сел напротив на стул. Его рука как бы невзначай оказалась на полотенце.

— Ну, как ночью доехали? — спросил гость.

— Нормально.

— Я смотрю, устроились бедновато, — сказал Диковец, окидывая взглядом комнату.

Ляхов махнул рукой огорченно:

— Еле-еле этот выпросили.

Диковцу, подогретому спиртным, не терпелось начать деловой разговор. И он его начал. Даже опытный глаз вряд ли обратил бы внимание на пальцы левой руки Ляхова. Она спокойно лежала на полотенце. Изредка пальцы делали едва заметное движение — это включался и выключался магнитофон.

Диковец говорил много. Он не стеснялся называть фамилии и зачастую места работы покупателей. Но Ляхов хотел, чтобы он назвал фамилию и имя «старика». А в том, что он ее знает, Николай уже не сомневался. Решил действовать смелее:

— Кстати, ты ожидаешь приезда «старика»?

— Нет, он мне не сообщал о приезде.

— А что, он тебя предупреждает о своем появлении?

— Как когда. Иногда приедет уже в город и мне на работу звонит.