Ах, Боже мой, правда! — сказал Форстер и стал класть табак не в табакеру, всегда лежавшую подле него, а в солонку.

А кто теперь станет есть соль, дурак? Я не дурак, миссис Форстер, — ответил наконец рассерженный Никлас, — я ошибся; я вижу что ошибся.

Ах; да, ты послала Бетти со стеклами к капитану Симкинсу?

— Конечно, — ответила она. — Не смотри я за твоими делами, не знаю, что было бы! И предупреждаю вас, мистер Форстер, если вы не постараетесь найти больше работы, так нам скоро нечего будет есть. За последнюю неделю я получила только семнадцать шиллингов и шесть пенсов; как мы заплатим этим за квартиру и дрова, за мясо и напитки — объясни, я этого не понимаю.

— Что делать, дорогая? Я никогда не отказываюсь от работы.

— Не отказываешься? Нет. Только ты должен находить больше работы.

— Я могу починить часы и сделать телескоп, но создать дела не могу, — ответил Никлас.

— Можете и должны, мистер Форстер, — продолжала она, унося остатки баранины как раз в ту минуту. когда ее муж мысленно наметил следующий кусок, — а если не сделаете этого, вам нечего будет есть.

— По-видимому, так, дорогая, — сказал кроткий Никлас, борясь за табакерку, — но я, право, не знаю…

— Ах, Форстер, если бы ты не принадлежал к числу величайших…

— Нет, нет, нет, дорогая, — в припадке скромности прервал ее Никлас — Я не принадлежу к числу величайших оптических мастеров нашего времени, хотя когда я покажу миру мое усовершенст…

— К числу величайших мастеров! — фыркнула она. — Я хотела сказать: «К числу величайших дураков!»

— Это дело другого рода, моя дорогая, но…

— Без «но», Форстер; выслушай и не прерывай меня. Кто когда-нибудь приносит тебе вторично трубку или часы, поправленные тобой?

— Зачем их приносить ко мне после того, как я все там привел в порядок?

— Так зачем приводить их в порядок?

— Зачем? — с изумлением проговорил Форстер.

— Да, почему бы не оставлять где-нибудь неплотно завинченного винтика, чтобы люди опять приходили к тебе со своими вещами? Вот как надо вести дела.

— Мое дело, дорогая, смотреть, чтобы все винты и прочие части были на месте и держались крепко.

— И умирать с голоду, — добавила она.

— Если будет угодно Богу, — ответил честный Никлас.

Появление сына этой четы прервало супружеский дуэт. Мы познакомим читателя с молодым Форстером, так как ему суждено играть в нашем рассказе выдающуюся роль.

Ньютон Форстер (названный так отцом в честь великого сэра Исаака) был семнадцатилетним юношей с атлетической пропорциональной фигурой, красивым лицом и богато одаренным умом. Его открытый лоб носил отпечаток откровенности и искренности, в улыбке сказывалась честность. Отец потратил все свое свободное время и некоторые денежные средства на воспитание Ньютона, надеясь, что со временем юноша сделается соперником того гения, в честь которого получил имя, но Ньютон не выказывал никакого желания сидеть на скамье мастера. Когда ему удавалось вырваться из дому, его всегда можно было застать на пристани, где суда разгружались или принимали на свои палубы товар. Уже давно он сказал, что намеревается сделаться моряком. Отец очень неохотно согласился на это с тем условием, что Ньютон раньше окончит воспитание. Обе стороны решили честно выполнить условия.

В пятнадцать лет Ньютон уже усвоил все, чему мог его научить педагог, и в ожидании чего-нибудь лучшего поступил на береговое судно и на нем сделал много рейсов в течение двух лет.