— Надежда, — добавил зеленобородый дворф. Шейлех только усмехнулась.

— Кэддерли говорит, что сердце должно быть справедливо, — предупредил Айвен, — иначе им завладеет кристалл и заставит подчиняться себе. Жрец очень надеется на тебя.

Шейлех светло улыбнулась, и братья успокоились.

Судя по лицу Кэддерли, он вовсе не приветствовал ее желание.

— Ты что, думал, я позволю тебе в одиночку отправиться к старому дракону? — чувствуя себя уязвленной до глубины души, спросила Даника.

Жрец вздохнул.

— Но мы же уже сталкивались с одним, и у нас вообще не было бы никаких сложностей, не возьми мы его с собой в горы, — напомнила ему жена.

— На сей раз дела обстоят намного хуже, — ответил Кэддерли. — Мне придется тратить много энергии, чтобы не выпускать из узды кристалл, и попутно еще иметь дело с драконом. Все усложняется и тем, что Креншинибон наверняка будет взывать к дракону. О лучшем хозяине это орудие хаоса и разрушения и мечтать не может.

— Насколько сильна твоя магия?

— Боюсь, для такого дела недостаточно.

— Тогда тем более я, Айвен и Пайкел должны идти с тобой, — настаивала Даника.

— Неужели ты думаешь, что даже все вместе мы сможем справиться с этим ящером без помощи Денеира?

— Но если Денеир тебе не поможет, тогда понадобимся мы, чтобы вытащить из этого пекла, — с улыбкой ответила женщина. — Разве не для того нужны друзья?

Кэддерли не нашел что возразить — такая решительность и даже какая-то божественная безмятежность отпечатались на лице Даники. Спорить бессмысленно, она отправляется с ним, и помешать этому он может, только отбыв тайком, да еще при помощи какого-нибудь волшебства. Само собой, и Айвен с Пайкелом тоже пойдут с ними. Кэддерли даже вздрогнул, представив, как их друид встретится с красным драконом.

От громадного ящера им нужен был всего лишь один пламенный выдох. Но Пайкела, столь приверженного изучению явлений природы, вряд ли удастся легко увести от такого исключительного экземпляра.

Подойдя совсем близко к мужу, Даника взяла в ладони его лицо и чуть отклонила назад его голову, заставив посмотреть ей прямо в глаза.

— Мы сделаем это, и все будет хорошо, — сказала она и нежно поцеловала его в губы. — Нам приходилось попадать и в худшие передряги, любовь моя.

Кэддерли больше не стал отговаривать ее отправиться в опасное и трудное путешествие. Он привлек жену к себе и стал покрывать поцелуями.

Темные эльфы озабоченно переглянулись. Шарлотта не раз утверждала, что все лазутчики пойманы и казнены, а вдруг она ошибается? Если хоть одному удалось сбежать и он расскажет вождям Мемнона о том, что на самом деле происходит в оазисе? А если другие лазутчики узнают, что произошло с Домом Басадони?

— Все, что посеял Джарлакс, вскоре даст урожай, — сказал приятелю Киммуриэль на языке дроу.

Шарлотта хорошо понимала его, но полный смысл поговорки был ей недоступен: в ней подразумевалась месть одного семейства другому за совершенные преступления. Киммуриэль хотел сказать, что Джарлакс, находясь под властью кристалла, столько успел напортачить, что вряд ли многое удастся исправить, из-за него они все оказались в незавидном положении.

Рай'ги задумчиво погладил подбородок и кивнул, а потом прошептал что-то так тихо, что никто не расслышал. Внезапно он подошел к Шарлотте и вытянул вперед руки с соединенными большими пальцами. Еще одно слово, и из его пальцев вырвался язык пламени, мгновенно объявший огнем голову не ожидавшей ничего подобного женщины. Она закричала и стала прибивать пламя руками, забегала по комнате, а потом упала на пол, катаясь и вопя.