Шон вскочил, сжав кулаки.

— Ты говоришь об Эйдаие и Джуд? Ублюдок, ты утверждаешь, что наложил на них заклятие?

Глаза Кэррика вспыхнули, прогремел гром.

— Какой же ты глупец! Любовные заговоры — женские выдумки. Невозможно заколдовать сердце, ибо оно сильнее любого заклятья. Вожделение можно наслать взмахом ресниц, желание — улыбкой. Но над любовью ничто не властно. То, что нашел твой брат с Джуд Фрэнсис, так же реально, как солнце, луна и море. Даю тебе слово.

— Тогда прошу у вас прощения, — проговорил Шон.

— Я не держу зла на брата, заступившегося за брата. А если бы я и вправду разозлился, — добавил Кэррик с усмешкой, — ты бы уже кричал по-ослиному. Даю тебе слово.

— Ценю ваше великодушие… — Шона осенила неожиданная догадка. — Вы что же, думаете, что я стану второй ступенью в разрушении вашего заклятья? Если так, вы не там ищете.

— Я хорошо знаю, где искать, юный Галлахер. И ты скоро узнаешь. Узнаешь, поверь мне. — Кэррик учтиво поклонился и словно растворился в воздухе. И в то же мгновение разверзлись небеса.

— Отлично. Оставил за собой последнее слово!

Шон стоял под проливным дождем, рассерженный и озадаченный. И бесповоротно опоздавший на работу.

4

Шон не любил спешку. Он предпочитал размышлять, взвешивать все «за» и «против», а потому решил никому пока не рассказывать о встрече с Кэр-риком у могилы Старой Мод.

Однако его не покидала смутная тревога. Нет, не из-за встречи с эльфийским принцем, ведь вера в магию была в его крови и в его сердце. Его беспокоила сама беседа, особенно ее неожиданное завершение.

Будь он проклят, если выберет женщину или будет выбран женщиной и влюбится только потому, что так желает Кэррик.

Он вообще не из тех, кто женится, обзаводится семейством. Разумеется, ему нравятся женщины. Их так много вокруг, и все такие ароматные, соблазнительные.

Несмотря на то, что Шон по большей части сочинял любовные песни, в жизни он предпочитал избегать серьезных чувств.

Любовь, мощным кулаком сжимающая сердце, — слишком серьезная ответственность, лишь омрачающая жизнь. Музыка, паб, друзья, родные, а теперь еще и маленький коттедж на волшебном холме — чего еще желать?

Ну, может, чтобы привидение, обитающее в коттедже, проявило внимание к нему.

Шон то и дело возвращался мыслями к странной встрече и продолжал заниматься своими делами — жарил рыбу, строгал картошку, готовил картофельную запеканку с мясом. За дверью кухни разгоралось обычное для субботнего вечера веселье. Музыканты из Голуэя, приглашенные Эйданом, наигрывали балладу, и тенор очень трогательно пел о любви.

Дарси, помотавшись с Джуд по дублинским магазинам, была совершенно счастлива и без конца улыбалась. Она влетала на кухню, нараспев передавала заказы, беззаботной бабочкой упархивала к посетителям и возвращалась ровно в тот момент, когда у него все было готово. И ни одной придирки, ни одной ссоры за целый день. Пожалуй, они поставили личный рекорд.

Когда дверь кухни в очередной раз распахнулась, Шон как раз выкладывал на тарелку большой кусок золотистой рыбины.

— Держи последний заказ, дорогуша. Запеканкабудет готова через пять минут.

— Я попробую с удовольствием.

Шон оглянулся через плечо и расплылся в улыбке.

— Мэри Кейт! А я думал, Дарси. Как поживаешь, солнышко?

— Прекрасно. — Мэри Кейт не стала придерживать дверь, и та захлопнулась за ее спиной. — А ты?

— Точно так же. — Не сводя глаз с Мэри Кейт, Шон разложил по тарелкам жареную картошку.