Альдо, стиснув зубы, стерпел это унижение. Ему не впервые приходилось ощущать на своем теле пальцы полицейских, но его возмущала нелепость ситуации, в которую они с Адальбером попали. Естественно, у них ничего не нашли.

— Столько трудов и все зря? — резюмировал комиссар, жестом обводя комнату. — Вы уверены, что не проглотили камень?

Совершенно неожиданно Адальбер расхохотался.

— Что? «Слезу» королевы? Вы же видели, какого она размера! Один из нас к этому моменту уже стал бы задыхаться… Или мы раскололи камень на две части, и каждый взял свою долю? Вам придется сделать нам рентген, комиссар.

— Решение будет принято позже. Уведите их!

Обоих друзей в наручниках повели в сад. Обезумев от ярости, Альдо обернулся к девушке, которая вновь забилась в кресло и сидела, закрыв глаза.

— Чего вы ждете, глупенькая? Скажите ему, что никто не сможет ничего найти, потому что и искать нечего…

— Как это нечего искать? — проворчал Лемерсье.

— Спросите у нее! Несмотря на «страшную усталость», возможно, она найдет силы, чтобы поведать вам свою историю. Она утверждает, что у нее никогда не было «слезы», ни фальшивой, ни подлинной и, следовательно, никаких контактов с Шоме…

— И еще, — проворковал Видаль-Пеликорн, — вам следовало бы взглянуть на портрет, который находится в ее спальне. Кроме того, милая девушка сережку именует кулоном, вот вам предмет для размышления.

— Оставь, Адальбер! — посоветовал Морозини. — Комиссар уверен, что обладает двойным зрением, и верит лишь тому, что сам придумал. Готов держать с тобой пари, что он страстный поклонник Арсена Люпена…

— Я посмотрю, как вы будете смеяться на суде! — прорычал взбешенный полицейский. — На вашем месте я бы задумался об адвокате! Наверное, среди ваших влиятельных знакомых найдется хоть один?

— Даже несколько, но не думаю, что нужно будить их в такой поздний час…

Показная веселость египтолога несколько уменьшилась, когда на улице, где стояли полицейские машины, он увидел свой маленький автомобиль, к которому был нежно привязан.

— Моя машина! — воскликнул он. — Вы же не собираетесь оставить ее здесь?

— Так эта красная штучка принадлежит вам? — осведомился Лемерсье, который вышел из дома, чтобы присутствовать при отправке арестованных.

— Да, моя! И она мне очень дорога!

— Очень хорошо, мы о ней позаботимся! Легри! — позвал он. — Права при тебе?

— Да, шеф!

— Отгони ее в наш двор!

Адальбер с явным беспокойством следил за действиями полицейского, который сел за руль и стал рассматривать щиток приборов. Он с облегчением вздохнул, когда мотор сразу завелся, но при переходе на первую скорость рокот сменился жутким скрежетом.

— Идиот! — разъярился кроткий Адальбер. — Водить не умеете! Вы где раздобыли свои права? В мешке Деда Мороза?

— Успокойся, — с улыбкой сказал Альдо. — Мы и не такое видывали!

Через полчаса на улице вновь воцарилась тишина: драгоценный «Амилькар» обрел приют во дворе полицейского управления, а оба друга очутились за решеткой камеры в компании смертельно пьяного бродяги, который развалился на скамье, предназначенной для отдыха заключенных. И вновь прибывшие провели остаток ночи, сидя на полу.

Полы в этом помещении, которое в былые времена явно служило конюшней какого-нибудь аристократа, мало располагали ко сну, зато способствовали размышлению. В то время как Адальбер, давно привыкнув к отсутствию комфорта на археологических раскопках, свернулся клубком и сразу заснул, Морозини прислонился спиной к стене и закурил, обнаружив при этом с досадой, что у него остается только одна сигарета.