Герберт Бентник, став владельцем родового поместья, решил оставить в Астли свой след. Интерес к садоводству у него проявился еще в детстве. Как-то после ужина дед дал ему горстку апельсиновых зернышек и велел их посадить. Из некоторых зерен выросли деревья, на них созрели плоды. Со временем Герберт стал заядлым коллекционером экзотических растений, приобретая в местных питомниках всевозможные новинки, привозимые из-за границы.

Он тратил массу денег и времени на то, чтобы превратить сад и парковые угодья Астли в самый восхитительный уголок природы в округе. Он нанял лучшего специалиста по ландшафтной архитектуре, мистера Ланселота Брауна, поручив ему облагородить Астли, подчеркнув его естественную красоту. И Браун не подвел. По его указанию там, где некогда лежали болотистые поля и каменистые пустоши, было создано извилистое озеро с островом посередине и небольшими водопадами и гротом на одном его конце. В самом парке, простиравшемся на девять миль, появились пруд с карпами, птичники, липовые и вязовые аллеи. Газоны постригли, высадили рощицы из аборигенных деревьев. Открытые пространства тут и там украшали архитектурные постройки — палладианскиймост, фонтан Нептуна, храм Дианы, готические руины, восьмиугольный насосный зал и обелиск. От сада его деда в нетронутом виде сохранились только партеры вокруг дома, да еще оранжерея, ведь этот роскошный ботанический дворец лучше уже не сделаешь.

Герберт и Джошуа любовались идиллической картиной, открывавшейся из окна особняка — зелеными парковыми насаждениями, озером, храмами и аллеями Астли. Внизу с одной стороны находились огороды. У высокой кирпичной стены стояли в цвету ряды абрикосовых, персиковых, айвовых, мушмуловых и других фруктовых деревьев. В центре, образуя сложный геометрический узор, находились партеры с цветами, фруктами и овощами. Дальше вздымался купол оранжереи, половина которой недавно была отдана под ананасную плантацию Сабины Мерсье.

— Парк сегодня чудесен, как никогда, — заметил Герберт, вновь выказывая дружелюбие, поскольку его никто больше не заставлял стоять неподвижно.

Джошуа кивнул. Теперь, оторвавшись от работы, он старался угодить заказчику.

— Как щедра природа! У вас здесь такая красота, сэр! Более роскошного парка я не видел. Что ж, раз здесь мы закончили, а день столь замечательный, пожалуй, возьму-ка я свой альбом и начну делать наброски на воздухе, — объявил он со всей серьезностью.

— Отличный план, мистер Поуп! И умей я хоть чуть-чуть рисовать, наверное, охотно бы составил вам компанию в такой приятный день. Хотя, может, желаете, чтобы я показал вам наиболее интересные места?

Джошуа охотно принял его предложение, и Герберт стал рассказывать о поместье. Но едва он открыл рот, в их поле зрения неожиданно попала Сабина, и Герберт остановился на полуслове.

Они смотрели, как она вышла из боковых ворот и по гравийной дорожке зашагала к теплице с ананасной плантацией, расположенной в дальнем конце сада. Ее фигурка в развевающемся плаще казалась крошечной, но даже издалека было видно, что эта женщина полна изящества и достоинства.

Как только Сабина скрылась из виду, Герберт продолжил свой рассказ. Джошуа ни в коем случае не должен обойти своим вниманием утопленный сад,говорил он, а дальше, в розарии, есть восхитительный фонтан в виде амурчика, который многих приводит в восторг. Герберт начал объяснять Джошуа, как дойти до этих достопримечательностей, но их разговор вновь был прерван.

Сабина, исчезнувшая в оранжерее буквально несколько минут назад, вновь выбежала на дорожку. Даже не выбежала — вылетела, будто за ней по пятам гнались все чудища преисподней. Герберт опять умолк, хотя на этот раз, судя по тому, что он хмурился, дар речи был утрачен от беспокойства, а не от любви. Странные жесты и поведение Сабины свидетельствовали о том, что произошло нечто ужасное. Они с изумлением смотрели, как она, будто терзаемая жуткими муками, подняла голову и издала душераздирающий крик.