|
Экипажи же наши, с обеих сторон, соответственно, Кресты Ордена заслуг Германского Орла пятой степени, и медали «За боевые заслуги». Причём вручать награды героям, то есть нам, будут соответственно статусу орденов в Москве и в Берлине. Лично Верховный Правитель, Александр Павлович Кутепов, и фюрер наш, Адольф Гитлер. Правда, подождать придётся, целых три месяца. До октября тридцать седьмого, одна тысяча девятьсот. Но это ерунда. И подносят тут они стакан, чтобы, значит, обмыл я, согласно русскому обычаю, награды и счастливое избавление от гибели неминучей. Глянул я на этот стакан, посмотрел, как там шампанское плещется, и так мне, как бы покультурней выразиться, плохо стало, и отказаться нельзя… руку протянул, все-таки, и выпил. Хорошо, что какая-то добрая душа мне кусок соленого хамона в руку сунула, а то бы там бы сразу и всё назад… меня всего передёрнуло, но чувствую, что легчает мне. На глазах. Тут Врангель поднялся, подошёл ко мне и руку пожал, крепко так, по плечу похлопал. Следом остальная свита потянулась, ну и наши, соответственно, а мне всё лучше и лучше становиться, гляжу, кое-кто уже поплыл перед глазами, землю, гады, раскачивать начали… Хорошо, заметил кто-то, что я поплыл, мигнул, увели меня… Одним словом, из госпиталя меня только через неделю выпустили, с диагнозом: алкогольное отравление на почве лёгкой контузии. С той поры закаялся с русскими пить столько, сколько они пьют. Лучше сразу пистолет достать и застрелиться, проще будет. И мучаться не будешь так сильно, и голове не так плохо!
Алексей Ковалев, «хефе дель батальон эспесиаль». Пинос-Пуэнте. 1936 год
В тыл противника они вышли засветло: впереди проводники, за ними сам Ковалев, Мамсуров, Левина и испанец Буйтраго с ручным пулеметом. Следом шли еще десять человек, присланных по личному приказу Хосе Диаса. Все они сдавали экзамен «на зрелость» — первое боевое задание за линией фронта. На спине у каждого белые лоскутки с привязанными к ним гнилушками. Ночь в Испании наступает быстро, и если нет луны, то сразу становится так темно, словно весь мир окунули в чернильницу. А гнилушки светятся в темноте и помогают не терять из виду идущих впереди, но и не демаскируют своим светом. Они подошли к лесу. Стараясь идти бесшумно, двинулись дальше. Но в темноте Буйтраго зацепился ногой за корень и рухнул, растянувшись во весь рост. Алексей поднял руку, приказывая остальным остановиться. Прислушался. Все тихо. Бесшумно двигаясь походкой старого таежника, Ковалев подошел к проводнику, тронул за плечо. Когда тот обернулся, Алексей показал часы и постучал по ним пальцем. Сколько осталось? Проводник осклабился и показал три растопыренных пальца. Три часа. Ковалев махнул остальным: начать движение. Чем дальше углублялись они в тыл франкистов, тем увереннее и спокойнее они шли. Через полтора часа Алексей объявил привал. Сели, скинули с плеч рюкзаки. Мамсуров наклонился к Ковалеву: — Разрешите курить? — Ночью курят только душевнобольные, — скривился Алексей, но, подумав, кивнул головой, — валяйте, только с соблюдением маскировки… Бойцы курили по очереди, с головой накрываясь куртками. Алексей и Маша сидели в стороне. Маша доверчиво устроила свою голову на плече Ковалева и, кажется, дремала. А Алексей изо всех сил старался отогнать от себя мысль, бившую его электрическим разрядом вот уже второй день без передышки. Когда Мария заявила, что пойдет с ним в диверсионный рейд, его пронзило мучительное сходство ситуации с теми страшными событиями пятилетней давности. Он воспротивился этому всеми силами, но Берзинь сказал, что было бы нелогично разбивать такой прекрасный тандем как Ковалев и Левина, что это было бы просто преступлением, и что он утвердил назначение Левиной, и напрасно товарищ Ковалев забыл о партийной дисциплине. Алексею пришлось подчиниться. |
