Пошел сэр Флоренс и вскоре снарядил свою рать, и вот поскакали они по горам и долам, по лесам и полянам.

Выехали они на широкий луг, пестреющий прекрасными цветами, и там стреножили они своих лошадей.

А как забрезжил день, сел тайно на коня сэр Гавейн и поскакал на поиски чудес. Вскоре повстречался ему у реки всадник, медленно едущий на высоком коне по лесной опушке, за спиной у него висел щит, а сопровождал его лишь один оруженосец, везший тяжелое копье. А щит у того рыцаря — на золотом поле сверкающем три черненых грифона с карбункулами и серебряное оглавие. Увидел сэр Гавейн этого пестро облаченного рыцаря, схватил большое копье и поскакал прямо на него, дабы съехаться с этим грозным рыцарем на лесной опушке. Подъехав, спросил его сэр Гавейн по-английски, кто он таков. И тот рыцарь ответил ему на языке Тосканы так: — Зачем ты прискакал сюда, подлый вор, наставив свое копье? У меня ты ничем не поживишься, как бы ни старался, и только будешь моим пленником, как ты ни заносись.

— Горды твои речи, — сказал сэр Гавейн. — Но мой тебе совет: оставь грозные слова и береги доспехи, не то не миновать тебе беды.

10

Сжали они копья в руках по всем правилам воинского искусства, ринулись друг на друга, нанося меткие удары, и пробили друг на друге щиты и панцири и пронзили один другому плечи на целую ладонь. И от того пришли они оба в такую ярость, что тут же, не отъехав, выхватили с поспешностью мечи и рубили друг друга жестоко по шлемам и кололи друг друга под ребра стальными клинками. Так рубились пешими эти два яростных рыцаря, и искры огнем сыпались наземь от их шлемов.

Но вот распалился пуще прежнего сэр Гавейн, размахнулся мечом своим Галантином и ударил со всею мощью и разрубил у рыцаря щит на две половины. И пробил меч толстую кольчугу, из крепких колец сплетенную, и богатые одежды, все рассек на две части, так что видны стали легкие и печень. Застонал рыцарь от столь тяжкой раны, бросился на сэра Гавейна и ударил его сплеча наискось, так что и на спине и на груди рассек ему панцирь и вскрыл вену, и так жестока и мучительна была эта рана, что затмился у него разум и кровь залила доспехи.

Тогда обратился к сэру Гавейну тот рыцарь и велел ему перевязать раны.

— А не то расстанешься с жизнью. Ибо ты пятнаешь кровью и коня, и свои пестрые одежды. Но знай: все цирюльники Бретани не остановят тебе кровь, ибо кого поранит этот клинок, тот до смерти будет истекать кровью.

— Клянусь Богом, — отвечает сэр Гавейн, — мне и горя мало. И ты своими кичливыми словами меня не запугаешь. Ты думаешь такими речами усмирить мое сердце, однако тебе еще придется несладко, прежде чем ты отсюда уедешь, разве только ты поспешишь мне открыть, кто может остановить мне кровь.

— Это я могу и сделаю, если только ты поможешь мне получить святое крещение и покаяться кротко в грехах моих. Ибо я молю о милосердии Господнем и желаю стать христианином и веровать крепко в Бога, твоей же душе за доблесть твою уготовано небесное спасение.

— Я согласен, да поможет мне Бог исполнить твое желание, — отвечал сэр Гавейн. — Ты заслужил это. Но прежде открой мне правду: чего искал ты в этих местах, разъезжая в одиночестве, и какого господина ты вассал.

— Сэр, — говорит тот, — я зовусь Приам, мой отец — владетельный князь, он отпал от Рима и завоевал у него многие земли.