Антон вытащил пятитысячную бумажку из кармана пиджака и протянул девушке.

— За два часа и премиальные, чтобы не нервничала. Пойдет?

— Как скажешь, дорогой, — согласилась девушка и уселась в кресло, намеренно так, чтобы юбка высоко задралась и обнажила бедра. — Только я вся горю… от нетерпения. Ты такой…

Антон стал рассказывать о том, как красиво выглядят облака, если лететь над ними долго на самолете. Особенно если рядом горы. Девушка постепенно заинтересовалась и перестала играть привычную роль шлюхи. Помогло ей отвлечься и вино, которое Антон все время подливал.

Потом Татьяна несколько раз беспокойно поглядывал на часы, а потом все чаще и чаще принималась зябко обхватывать себя за плечи. Кажется, ей вот-вот понадобится очередной укол. Антон снова попытался отвлечь девушку посторонними темами, пускаясь в новые рассказы. Но Татьяну это уже не интересовало.

— Ты что, намерен так и просидеть за столом все купленное время? — уже без тени игривости спросила она. — Ты импотент или извращенец?

Антон понял, что на грани ломки начинает проявляться агрессия, девушка начинает злиться на все на свете. Очень скоро у нее начнется истерика. Он снова пустился в рассказы, предложив горячего чая, но состояние девушки ухудшалось буквально на глазах.

— Слушай, а у тебя нет… — девушка блестела безумными глазами и тряслась, как в лихорадке, — ну, этого! Ты понимаешь, о чем я? Мне надо, а то я не человек совсем.

— Я этим не балуюсь, — покачал Антон головой. — И тебе бы посоветовал…

— Да пошел ты со своими советами, урод! — вдруг взорвалась Татьяна. — Мне уколоться надо, понимаешь ты это своим дурацким умом! Уколоться!

— Хочешь, «Скорую» вызову?

— Мне укольчик надо, один только укольчик, — голос Татьяны стал умоляющим. — Один укольчик, и делай со мной что хочешь… Хоть всю ночь! Я за укольчик тебя так отблагодарю, я тебя так обласкаю, как тебя еще никто не ласкал…

Антон скрипнул зубами. Он понял, что затеял игру, в которой мало что понимает. А если девушке станет совсем плохо, а если она умрет у него тут. Идиот! А Татьяна вдруг стала непослушными пальцами сдирать с себя короткий топик, под которыми затряслись полушария ее грудей в кружевном лифчике.

— Ты посмотри на меня, ты посмотри, какая у меня грудь, какое тело… Ты же должен меня хотеть, возьми меня, люби меня, только дай один укольчик…

Антон выхватил со стола у окна коробочку, в которой лежали заветные пилюли. Способны ли таблетки помочь Татьяне в ее теперешнем положении, заменят ли ей героин, он не знал. Но в лаборатории ему пообещали облегчение. Причем без уколов в вену. Он стал заставлять Татьяну выпить таблетку, он боролся с ней, когда она пыталась обхватить его руками, впиться в него мокрыми губками.

Наконец он уговорил ее выпить таблетку и подсунул стакан воды. Потом еще минут пять пришлось держать девушку, зажимать ей рот, чтобы она не начала кричать и биться в истерике, потом ее лицо порозовело, глаза приобрели осмысленное выражение.

— Как же мне плохо, — прошептала Татьяна и улыбнулась. — А что ты мне дал? Это что-то новое, да? Спасибо тебе. Я теперь… ты же хотел меня, правда, так иди ко мне, мой сладенький.

Девушка привстала и снова бессильно плюхнулась в кресло. Действие таблеток было иным, они не давали эффекта эйфории, они снимали спазм, регулировали обменные процессы, активизировали работу всех органов. Но внешне эффект проявлялся в общей слабости. Правда, на короткое время.

Антон присел рядом, прикрыл обнаженную грудь девушки полотенцем и взял ее за руку.

— Дурочка, зачем тебе это все? — тихо стал он говорить.