|
Они начали философствовать с важным видом знатоков, жалуя жизнь и смерть, скоротечность человеческих дней и тщету человеческих надежд и устремлений зрелыми плодами своего опыта. Преобладал в этой группе еврей, несший на себе основное бремя беседы. Остальные двое, в сущности, играли роль хора, сопровождая его рассуждения (когда он брал паузу для вдоха) энергичными кивками и репликами наподобие: «Вот именно!», «Что и говорить!» или «Как я сказал одному на днях...» – замечание, каждый раз остававшееся недосказанным, поскольку протагонист успевал набрать воздуха и летел дальше.
– А нам еще говорят, черт подери, – откладывайте на черный день! – восклицал он с сардоническим хохотом. – На черный день! Здесь он делал паузу и снова разражался горьким смехом. – Когда ты видишь такую вот штуку, хочется спросить – зачем? Что, не так? – Вот именно, – воодушевленно кивал итальянец. – Как я сказал одному на днях... – начинал молодой человек. – Боже мой! – кричал еврей. – Откладывать на черный день! А за каким дьяволом мне откладывать на черный день? – вопрошал он торжествующим агрессивным тоном, стуча себя в грудь и обводя собрание воинственным взором, словно кто то пытался навязать ему это гнусное дело. – Что я буду с этого иметь? Да может, завтра меня не будет! Какого же черта мне откладывать, скажите ради бога? Мы на этой земле – ненадолго. Так поживем же всласть, черт подери! Прав я? – спрашивал он, оглядываясь вокруг, и остальные с готовностью подтверждали, что он прав. – Как я сказал одному на днях, – вставил молодой человек, – это показывает только, что ты... – Страховка! – воскликнул тут еврей с громким презрительным смехом. – Боже мой, страховые компании! За каким дьяволом нам тратить свои гроши на страховку? – вопросил он. – Ну, ну, ну, – гортанно поддержал итальянец с презрительной лисьей улыбкой. – Ерунда это все. – Чушь собачья, – согласился молодой человек, – как я сказал одному на... – Страховка! – сказал еврей. – Если послушать этих прохвостов, ты будешь жить вечно! Откладывайте на черный день, черт бы их побрал. Копите себе на старость – себе на старость, черт подери! – иронизировал он. – Когда в любую минуту ты можешь получить то же, что и вот этот! Прав я? – Вот именно! – Делайте сбережения на всякий пожарный случай. Оставьте что нибудь вашим детям, когда загнетесь! А почему я должен, черт побери, оставлять своим детям? – возмущался он, словно вся машина организованного общества и полтора десятка его отпрысков понуждали его к этому шагу. – Нет, дорогие! – сказал он. – Пускай мои дети сами о себе позаботятся, как я! Мне никто не помогал. Так какого же черта я буду тратить мою жизнь на то, чтобы копить для лоботрясов, которые даже спасибо не скажут? Прав я? – Вот именно, – кивнул итальянец. – Ерунда все это. – Как я сказал тому парню... – начал молодой человек. – Нет, дорогие, – сурово и убежденно продолжал еврей с горькой, цинической улыбкой. – Нет, мои уважаемые! Извиняюсь! Когда я откину копыта и они соберутся вокруг большого гроба, – проговорил он, дополняя свои слова широким движением руки – пусть все посмотрят как следует, пусть посмотрят на меня подольше и скажут: «Что же, он пришел без ничего и без ничего уходит. Но это был человек, – произнес он громко, внушительным тоном, – который тратил, пока имел, и брал от жизни все, что мог». Тут он умолк, взялся за лацканы своего модного пальто и, мягко покачиваясь с носков на пятки, улыбнулся горькой, умудренной улыбкой. – Вот так то! – произнес он наконец с апломбом. |
