2. Запереть дверь его уборной, чтобы никто не вошел туда, пока вы на сцене.

Когда вы сказали, что, идя по коридору с Эвой Фарадей, вы наступили на ключ и вставили его в замочную скважину, я сразу понял, что вы держали ключ в руке и, наклонившись, лишь сделали вид, что поднимаете его. Но где был ключ, пока вы играли роль Старика во втором акте? Эва Фарадей рассказала, что когда она прижалась к Старику, то ее поразила одна мелочь, я перебил ее и спросил, не показалось ли ей, что в кармане его блузы лежит какой-то небольшой твердый предмет. Она с удивлением подтвердила. Это и был тот самый ключ, который вы позже «нашли» перед уборной Винси.

Как все происходило, я продемонстрировал вам минуту назад на сцене и при этом обнаружил маску в том месте, где она только и могла быть. Вероятно, там же была спрятана ваша шляпа до той минуты, когда вы сунули туда маску и достали шляпу, чтобы сыграть в последней сцене Оратора, а затем раскланиваться перед публикой и с деланным недоумением ждать, когда же появится Винси, хотя вам-то было отлично известно, что он никогда больше не выйдет на вызовы восторженных зрителей. После этого вам надо было провести оставшееся время в театре таким образом, чтобы ни минуты не быть одному до выхода на улицу и позже, так как вы предполагали, что труп обнаружит вахтер только во время обхода.

Поэтому вы пригласили Эву Фарадей на ужин и создали себе абсолютное алиби, поскольку считали, что все пребывают в убеждении, будто Винси убит после спектакля, то есть тогда, когда вы его убить не могли… Сначала я думал, что все это невозможно, хоть и кажется правдоподобным. И все-таки нет. Различия в игре все равно были — человек не способен стать точной копией другого. Тут я должен сделать вам комплиментам играли гораздо лучше Винси, который в первом акте тоже был великолепен. Но вы не опасались, что эту разницу заметит Эва Фарадей. В конце концов маска плотная, с искусственными волосами, а вы с детства профессионально занимались имитацией человеческих голосов и криков животных. Манеру Винси после многомесячных репетиций вы изучили до тонкостей и сами подсказывали ему необходимые краски в зависимости от сценической ситуации. Текст пьесы вы знали наизусть, оказалось, даже лучше, чем Винси, который часто сбивался… Вы забыли только одну мелочь: первое действие закончилось ссорой между Винси и Эвой из-за того, что она измазала его блузу гримом. Во втором действии костюм его был уже чист. Это подтвердила сама Эва Фарадей, когда я не без умысла спросил ее об этом. Тогда я уже стал понимать, что она не была вашей сообщницей. Я только заметил, что вы, давая показания, на миг словно бы запнулись, когда вспомнили об этом. Готов держать пари, что час назад, вернувшись после первого допроса в свою уборную, вы нарочно испачкали свою блузу гримом, чтобы сбить полицию с толку, если ей удастся напасть на след… Мне остается лишь добавить, что у вас была весьма существенная причина, чтобы убить Стивена Винси, причина, из-за которой совершено уже множество преступлений на этом терзаемом страстями свете… — Алекс умолк. Воцарилась мертвая тишина. — Можете ли вы найти изъян в моих рассуждениях?

— Нет, — развел Дарси руками. — Вы в некотором роде гений. Никогда не думал, что в полиции могут найтись такие мозги…

Алекс хмыкнул и искоса глянул на Паркера, который заерзал на стуле, встал и проговорил:

— Значит, вы признаетесь в том, что убили Стивена Винси в этой уборной вчера между 9 и 9.15 вечера?

— Нет, — сказал Генри Дарси и тряхнул головой. — Не признаюсь.

— О, — замахал рукой Алекс. — Да у меня и в мыслях не было, что вы его убили. Я знаю, что вы не убивали.

На этот раз он не посмотрел на Паркера. Услышал только сдавленное «что?», а потом скрип стула под повалившимся на него инспектором.