Г. М. посмотрел на Элинор.

— Вот вам и ответ, девочка моя, — сказал он.

Выражение крайнего удивления мало-помалу исчезало из глаз капитана. Кровь бросилась ему в лицо; между носом и ртом отчетливо виднелся след от удара.

— Ах ты, подлая свинья! — Капитан встал в стойку. — Возможно, ты и уложишь меня за два раунда, но сейчас я…

Ник в два прыжка оказался на сцене и встал между ними. Он схватил капитана Доусона за руки:

— Не надо! Успокойтесь!

— Лучше не надо, — сказал Винс, бледный, как сама Кристабель.

Первой заговорила Бетти — негромко, но все ее услышали.

— Элинор, если тебя так волнует, что сделал и чего не делал Винс, зачем ты носишь то кольцо?

— Да что на него нашло? — бушевал капитан Доусон. — Он что, спятил? Подходишь к нему что-то сказать, а он разворачивается — и бьет тебя! — Вдруг капитан замолчал. Он мигом перестал буянить. Напряженные плечи расслабились под хваткой Ника. — Какое кольцо?!

— Идиот! — накинулась на него Элинор, вытягивая левую руку. — Я весь день хожу в твоем проклятом кольце, а ты даже не заметил! Вот хороший урок мне: не будь романтичной дурочкой! Ты думаешь, я волнуюсь за него? Да я все глаза выплакала, думая, какая я была идиотка и какой ты болван; и я все время грызла себя за то, что когда-то питала с-серьезные намерения… насчет его!

Капитан открыл глаза, закрыл и снова открыл.

— Извините, — вежливо сказал он Нику; затем он спрыгнул со сцены.

— Немного бьет по нервам, а, сынок? — спросил Г. М. у Винса и тут же переключил внимание на Кристабель. — Что касается покушения на убийство, рассказывать, пожалуй, больше нечего. По-моему, потом мастера Джеймса больше всего заботило, показаться ли врачу со своей раной и как объяснить ее происхождение. Откровенно говоря, не знаю, зачем он подходил ко мне сегодня и болтал что-то о врачах…

Тут вмешался Ник:

— Я могу объяснить, сэр. Он что-то бормотал о враче вчера, перед тем как заснуть. Я находился через стенку, и он, наверное, догадался, что я все слышал. Вот он и решил изобрести какой-нибудь повод — на случай, если кто-то заинтересуется, почему его так заботили…

— Бриллианты! — вдруг послышался голос капитана. — Вот именно! Настоящее обручальное кольцо должно быть только с бриллиантами! Я так и говорил!

Никто не обратил на него внимания, кроме Элинор.

— Как только Ник Вуд, — продолжал Г. М, — понял, что Дуайт Стэнхоуп не выходил из дома, он, как и я, пришел к единственно возможному заключению. Кто-то из обитателей дома поменялся с Дуайтом одеждой; а поскольку единственный человек, которому подошла бы одежда Дуайта Стэнхоупа, был Винсент Джеймс…

— Помните, — Ник с горечью посмотрел на Бетти, — когда мы с вами сидели здесь вечером в четверг, прячась в ложе?

— Еще бы! — ответила Бетти.

— Вошли ваш отец и мистер Нейсби. Я быстро выглянул и сказал: «Это Винс… Нет, ей-богу, это ваш отец»… Какой я болван, что не догадался раньше!

— Милый, — резонно возразила Бетти, — по-моему, вы неплохо справились с работой всего за сорок восемь часов.

Г. М. поднял вверх руку. Вид у него был смущенный и извиняющийся.

— Но, видите ли, все наши догадки нуждались в подтверждении. Требовалось выяснить, действительно ли у Винсента Джеймса имеется рана на груди — вот последнее доказательство.