– Нет, правда! Терпеть не могу этого гада! Будь у меня гребаная пушка, сам бы его пристрелил.

– Тогда расскажи, где он прячется.

– В доме священника в бедфордширской деревушке. Больше я ничего не знаю. Жизнью детей клянусь!

Куколка кивнул Конраду, который перенес молоток поближе к Тони и приложил холодное промышленное сверло к беззащитному сфинктеру.

– Господи помилуй, я правду говорю! Честное слово!

Куколка Тони поверил, но не собирался портить себе удовольствие.

– Будет немного больно, – рассмеялся он, отступая на пару шагов, чтобы кровь не попала на одежду.

Сверление продолжилось несколько минут и резко оборвалось, когда сверло наткнулось на кость. Молоток смолк, Тони еще кричал.

Куколка наклонился осмотреть ущерб, и они с братом похмыкали.

– Ну надо же, – заметил, качнув головой, Куколка. Присев, он заглянул в залитое потом, синее, как слива, лицо Тони.

– Дай мне адрес, Тони.

– Не знаю никакого адреса, – прорыдала жертва. Куколка глянул на Конрада, брат пожал плечами.

Возможно, полицейский все-таки говорит правду. Со вздохом смирения Куколка взял с верстака мясницкий нож. Потом вернулся к Тони, схватив за волосы, запрокинул голову и одним движением перерезал горло.

– Черт! Черт?! – Конрад был потрясен. Глаза Куколки холодно блеснули.

– Что?

– Что ты наделал?!

Куколка ощерился, лицо и руки у него были забрызганы артериальной кровью.

– Сдаюсь, не буду гадать. Так что же я сделал?

– Ты его пришил. Ты пришил сраного полицейского!

– Точно подмечено.

– Черт! – Отшвырнув отбойный молоток, Конрад начал вышагивать взад-вперед, потирая щетину на подбородке. – Черт!

– Чего это ты так расчувствовался? – поинтересовался Куколка, раздраженный приступом совестливости у здоровяка. – Он бы кровью истек от того, что ты – не я, а ты – с ним сделал. А я просто избавил от ненужных страданий.

Как расстроенный ребенок, Конрад сдавил себе сильными ладонями лицо. Куколка посмотрел на него с грустью. Конрад приходился ему старшим братом. Он был слабоумным, чуточку эмоциональным. Большую часть своей жизни он провел в тюрьме или без работы. Куколка всегда о нем заботился.

– Я не знал, что ты хочешь его пришить, – медленно и раздельно произнес Конрад, стараясь донести, что его тревожит.

Взяв Конрада за подбородок, Куколка заставил его встретиться с собой взглядом.

– Проснись, большой брат. Вот чем я теперь занимаюсь. Я кончаю людей. Нет, на самом деле нет. Я же работаю на «Пономарчиков», верно? Я людей не мучаю, я их кокаю. Я долго этого ждал. Разве ты не понимаешь? Этот гад Злыдень – покойник. Его больше нет. А я иду наверх, Кон. Это я стану любимчиком Малькольма Пономаря. Мы с тобой, братишка. Мы короли жизни.

Сжигая одежду Тони, Куколка нашел в его кармане адрес Никки. Потом отправился домой и проспал три часа, а после легкого завтрака поехал в жилой микрорайон Конглтона, Чешир. Когда местные жители тащили свои задницы на работу, а детей в школу, Куколка нажал кнопку звонка симпатичного, отдельно стоящего дома в надежде встретить и допросить бывшую курочку Билли Дайя.

Ни ответа, ни признаков жизни. Куколка отошел на лужайку, чтобы оттуда рассмотреть окна. Шторы в спальне были задернуты. К задней части дома вела дорожка с калиткой. Подергав ее, Куколка обнаружил, что она заперта. Почувствовав, что кто-то за ним наблюдает, он обернулся и увидел мужика, вшивающегося возле коричневого, как дерьмо, «вольво».

Мужик был приблизительно одних с Куколкой лет, довольно высокий и с темными сальными волосами, расчесанными на косой пробор.