— Ладно, поздно пить боржом, сделанного не воротишь. Валентиныч сейчас далеко, и претензии ему не предъявишь, — поморщившись, почесал подбородок майор. — Может, оно и к лучшему, в этом-то времени…

— Гляньте, сотник Мирон скачет, — увидев спешащего в нашу сторону всадника, я поспешил отвлечь внимание спецназовцев от злополучных ящиков с трассерами.

— Бояре, княже Ляксандр Андреевич к себе просит, — не слезая с коня, известил дружинник. — Велел поспрошать, нету ли средь вас доброго лекаря? Двоим покалеченным утром ратникам совсем худо становится.

— Миша, собирайся, вот и для тебя работа нашлась, — обернулся Стрельцов к доктору. — Помнишь, о чём мы днём говорили?

— Уно моменто, команданте, возьму инструменты, — ответил Мышкин, юркнув в десантный отсек «триста первого» БТРа.

— Артур, пойдёшь с нами, — посмотрел на меня майор. — Кельт, махнёмся обратно, и замени-ка меня на посту… Володя, вы пока подсчитайте бэка, полностью.

— Сделаем, командир, — сдержанно кивнул капитан Коваль. — Надеюсь, Артур Иванович поделится своим гроссбухом?

— Я ещё и папочкой поделюсь, чтобы вам писать было удобно, — протянув папку Владимиру, ответил я. — Там, внутри, чистые листы бумаги имеются. Если надо — берите.

— Я готов, — рядом с нами появился доктор с защитного цвета рюкзаком в руке. — Где пациенты? Что у них за ранения?

Термина «пациенты» Мирон не понял, поэтому удивлённо воззрился на старшего лейтенанта с немым вопросом в глазах. Мышкин перефразировал спрашиваемое, с поправкой на средневековую лингвистику, все минут пять нашего короткого путешествия уточняя характер ранений воинов князя. Судя по ответам сотника, дружинники вовсе не находились при смерти, но лекарь Остея всё же признал собственное поражение.

— Беда у нас, бояре, — встречая нас у своего шатра, взволнованным голосом произнёс князь. — Не в силах мой лекарь исцелить всех добрых ратников, пораненных проклятыми душегубами. Помогите, бояре, коли то в ваших силах.

— Где раненые? — тотчас деловым тоном поинтересовался Михаил, окидывая подозрительным взором стоявшего рядом с Остеем понурого мужика, судя по всему, местного доктора.

— В моём шатре они, оба, — князь, похоже, моментально сориентировался, кто сейчас главный, без лишних разговоров сделал приглашающий жест, и первым вошёл внутрь.

Мы с майором пропустили Мышкина вперёд, и зашли следом. За нами сунулся тутошний врачеватель, стараясь не попадать на глаза хозяину. Пока мои глаза привыкали к полутьме, старший лейтенант что-то тихо спросил у Остея. Князь кивнул, обернулся, и поманил пальцем своего лекаря.

— Будешь во всём помогать боярам, — повелительным тоном произнёс «литовец». — Смотри и учись у них всему.

Тем временем Михаил отстранил в сторону седовласого дружинника, находившегося в шатре, и бегло осмотрел обоих пациентов. Судя по всему, в процессе осмотра раненым было больно, но они ни разу так и не застонали. Лишь морщились и кусали губы.

— Так, необходимо срочно сделать две операции, чтобы извлечь пули, — распрямившись, вынес вердикт Мышкин. — Здесь скудное освещение, и оперировать придётся на свежем воздухе. Мне нужен крепкий стол, а котором можно было бы работать.

— Всё будет, боярин, — кивнул Остей, и первым вышел из шатра. — Андрей, Трофим, Евлампий, живо сюда! Делайте всё, что повелит вам боярин Михаил! Мирон, повели своим ратникам смастерить добрый стол, да доставить его сюда.