Ага, а механик-водитель вовсе не дурак, хотя и разгильдяй порядочный. Ну, в таком духе о нём отзывались его непосредственные начальники. Но боец сразу же уловил свою главную проблему — оба срочника не видели настоящего врага в своих прицелах, не стреляли по живым людям.

— Что же, вполне логичное умозаключение, товарищ старший сержант, — кивнул майор. — Боевой опыт — вещь, безусловно, ценная, и Артур Иванович, действительно, служил лет двадцать с гаком назад, ещё при Союзе. Значит, нас семеро, говоришь… А ты знаешь, Леонид, что на спецназ не распространяются обычные законы математики?

— Товарищ майор, математика — наука точная, и её законы неизменны, — блеснул знаниями предмета мехвод «триста четвёртой» машины.

— Ну, давай-ка, Лёня, сейчас посчитаем вместе. Один спецназовец — это просто спецназовец, два спецназовца — уже отделение, три — целый взвод, — невозмутимо начал подсчёт Стрельцов. — Четыре спецназовца — рота, пять — батальон, шесть — полк, семь — бригада. Сколько нас — семеро? Значит, мы — бригада спецназа. Целая бригада, не меньше. Вот такая, вот, Лёня, математика у спецназа.

Наблюдая за реакцией явно озадаченного подобным математическим раскладом Василевского, я невольно заулыбался. Судя по всему, Леонид никогда не читал классику советской патриотической литературы, чем и воспользовался наш командир. Эх, поколение перестройки и демократии, телевизора и компьютерных игр… А Стрельцов — голова! Вон, даже Скорохватов и Мышкин, похоже, не сразу врубились в хитроумную спецназовскую математику. А внешне невозмутимый, похожий на каменное изваяние Вонг, поначалу удивлённо приподнял бровь. Впрочем, снайпер быстро просёк логику майора, и вернулся к прежнему занятию — перебиранию патронов от своей любимой ВСС. Так, что у нас, там, с патронами?

Открыв один из блокнотов, я быстренько пробежал глазами ровные столбики цифр. Ай, да молодцы, мужики, как всё грамотно расписали! И общее количество боеприпасов, и конкретные данные по каждому человеку. Плюс — амуниция, экипировка, отдельным листом идёт техническое состояние БТРов, вплоть до наличия лопат и тросов, остаток горючего. Кстати, соляры у нас осталось на сто сорок — сто пятьдесят километров пути максимум. До Москвы, может быть, и хватит, а что дальше?

— Артур, дай-ка глянуть наш гроссбух, — протянул руку Стрельцов. — Шварц, ты писал? Ага, вижу: всё толково подсчитано.

— Колдун, мы тут с Юрой подумали — нет никакого смысла во втором снайпере, — вместо ответа произнёс капитан Коваль. — У Кома патронов к его красавице кот наплакал, поэтому я отдал ему «эсвэдэшку».

— Чёрт, жаль, если честно, — почесал подбородок майор. — Нам бы весьма пригодилась хорошая снайперская пара в местных условиях. Так, а что у нас с дополнительным оружием?

— Командир, ты же знаешь, что без короткоствола за пазухой на войне никуда, — ответил на вопрос капитан Хабибуллин. — Опыт Гудермеса и Ачхой-Мартана, ети его мать, кровью писаный. В общем, у каждого из нас в наличии родной сердцу солдата «стечкин», по два-три ножа, а у Шварца ещё и сюрикены в поясе зашиты.

— Нету у меня никаких сюрикенов, — под дружный хохот офицеров возразил Коваль. — Всего лишь пара метательных ножей в разгрузке, и всё.