В любом случае, план развертывания тевтоны не получили.

Зато какой подъем патриотизма вызовет исход игры! Завтра об этом напишут все газеты. Русские витязи устояли перед германской мощью! Это великое предзнаменование. Дали отпор на спортивном поле — не оплошаем и на поле брани.

Какой-то конногвардеец наконец обратил внимание на уныло дребезжащий телефон. Снял трубку, но ничего не расслышал — в гостиной как раз все зааплодировали: голкипер собрался произносить речь.

— Кого? Князя Козловского? Пардон, не слышно, — сказал конногвардеец и рассоединился. Ему тоже хотелось послушать.

Волнуясь и краснея, не привыкший к публичным выступлениям штабс-ротмистр сбивчиво начал:

— Друзья, товарищи! Я… это такой день… Я ждал от него совсем другого, но… Черт побери!.. Счастливейший день моей жизни, честное офицерское! Я думал, футбол — это… а он, оказывается…

От полноты чувств он не мог продолжать. Да и не нужно было — слушатели и так встретили спич бурными изъявлениями восторга.

— Князь! Князь! — закричали Козловскому. — Вас к телефонному аппарату! Второй раз звонят. Говорят, срочно.

Штабс-ротмистр с трудом пробился к столику. Это был студент. Настроение у Козловского было великодушное. Он сразу сказал:

— Куда вы подевались, Алексей Парисович? Засовестились? Ерунда. Ну, ошиблись, всякое бывает. Вы видели, как я взял мяч?

— Он вам нарочно в руки послал! — пропищала трубка. — Чтоб бедлам начался и все на поле высыпали!

— Что? — поразился князь. — Бред какой! Да чего ради?

— Чтоб отвлечь внимание от резидента! Пока все орали и сходили с ума, он вынес папку с планом!

— Вы что, спятили?! — страшным голосом заорал штабс-ротмистр. — Не было здесь никакого резиден…

Еще более истошный крик, раздавшийся с самой середины комнаты, не дал ему закончить.

Одна из дам, вся белая от ужаса, показывала трясущимся пальцем куда-то вниз, под стол.

Картинка 23

Из-за края низко опустившейся скатерти торчала рука с безжизненно скрюченными пальцами. Рядом, тускло поблескивая, ползла по паркету темная струйка крови.

Миновало семнадцать с половиной минут

«Руссобалт» подлетел к переезду на сумасшедшей скорости. Не остановился, лишь сбавил ход. Ждавший у поднятого шлагбаума Алеша перевалился через дверцу, и Козловский снова наддал газа.

— Почему вы один? — крикнул студент сквозь рев мотора и свист ветра.

Некогда было объяснять ему, что агенты отправлены наблюдать не за тем, за кем следовало.

— Потому что я болван. Докладывайте скорей!

— Потом! Жмите на акселерейтор! Вперед! Скорей!

Штабс-ротмистр и без того разогнал машину до шестидесяти, но отлично понимал: все впустую.

— Что толку? Почти двадцать минут прошло. Впереди несколько развилок!

— Далеко не уедут, — с загадочным видом обронил Романов.

— С чего вы взяли?

— Интуиция.

А вот и первый перекресток. Налево дачный поселок, он резиденту ни к чему. Впереди Петербург, до него 20 верст. Направо станция Александровская Варшавской железной дороги, 3 версты.

— Направо! — чуть подумав, сказал студент.

— Почему? Опять интуиция?

— Дедукция.