– Значит, до вчерашнего вечера вы его не видели.

Однако Брэнсон сразу узнал Зака, хотя якобы был пьян и едва стоял на ногах. «Шлюха и мастер», – сказал он, мо­ментально определив, кто перед ним…

– Следовательно, ваше общение шло в основном через Клариссу. Сколько времени вы провели вместе?

– Немного. Мы познакомились с ней в Аризоне, когда она приезжала туда. Пару раз обедали вместе, – ответил Зак и быстро вскинул глаза: – Это было совершенно без­обидно.

– О чем вы говорили?

– О разном… О том о сем.

– Она расспрашивала вас о вашей жизни?

– Кажется, да. Она была спокойной и веселой – со­всем не такой, как здесь. Ей нравилось слушать рассказы о моей работе. Она заинтересовалась квакерством, даже на­звала эту религию «мягкой и доброй».

– Зак, она домогалась вас?

– Нет! – воскликнул Зак, распрямив плечи. – Ничего подобного. Она была замужем, и я знал об этом. Просто она чувствовала себя одинокой, это было понятно с самого начала. Но мы ничего не предпринимали. Я не знал тогда, как он с ней обращается, только видел, что она несчастлива.

Он сказал это с такой болью в голосе, что у Евы заныло сердце от сострадания.

– Итак, вчера вечером был первый случай, когда вы ви­дели Брэнсона воочию, лично. До этого он не спускался к вам в мастерскую? Не приглашал вас наверх, чтобы обсу­дить предстоящие работы?

– Нет, он не спускался и не приглашал меня к себе.

Ева была готова держать пари, что Заку еще предстояло увидеть Брэнсона в настоящем, органическом варианте.

– Это все, что мне пока нужно. Зак, вам придется пока находиться здесь, в Центральном управлении.

– В камере?

– Нет, но в этом здании.

– Я могу повидать Клариссу?

– Поговорим об этом позже. Полицейские проводят вас в секцию отдыха. Там есть спальный бокс. Мне кажет­ся, вам стоит принять транквилизатор и воспользоваться этим боксом.

– Я не принимаю транквилизаторы.

– Я тоже, – Ева улыбнулась ему. – В любом случае все-таки воспользуйтесь возможностью и отдохните.

– Зак, – подала голос Пибоди. – Ты можешь доверять лейтенанту, она хочет тебе добра.

Мира дотронулась до руки Зака:

– Я к вам еще зайду. Мы займемся медитацией.

Подождав, когда Зака вывели из зала, Мира добавила:

– Мое тестирование практически завершено. Того, что я получила в результате, мне достаточно. Я могу дать вам заключение.

Ева покачала головой:

– Оно мне не нужно. Это уже для записи, не для меня. Ему не грозит обвинение.

Мира вздохнула с облегчением – было видно, что за последние два часа Зак постепенно пробил ее профессио­нальную оболочку.

– Он страдает. Мысль о том, что он лишил человека жизни – пусть даже случайно…

– Это была не случайность, – поправила Ева. – Это было подстроено. Зак никого не убивал. Если я правильно мыслю, Б. Дональд Брэнсон жив и здоров и, вероятнее всего, находится где-то со своей женой. Я сейчас не могу углубляться в подробности, у меня нет времени. Вы про­смотрели показания Клариссы, видели запись?

– Да, это классический случай жестокого обращения и унижения человеческого достоинства.

– Классический, – кивнула Ева. – Как в учебнике. Она не упустила ни одного приема, так ведь?

– Не понимаю, что вы имеете в виду…

– Хрупкая, беспомощная женщина под властью деспо­тичного мужа.