|
И хорошо воюют, потому что струсить на глазах родичей, значит, покрыть себя несмываемым позором, и собственные мать и отец проклянут тебя и не пустят на порог дома. И это их сильная сторона.
А слабая… То, что родовое построение воинских формирований ведет к разобщенности подразделений, к неразберихе и постоянным разборкам, кто и что должен делать, а чего – фиг вам! По отдельности они, может быть, и сильнее многих, а вот все вместе… Армия – это в первую очередь всеобщая дисциплина, а не личное мужество каждого. Что и надо использовать. – Смирно! Строй подтянулся. Кто как мог. Командиры, впечатывая шаг в песок, подошли к человеку в черных одеждах, в куфии, перетянутой вкруг головы золотым шнуром. Подошли. Замерли в шаге. – Братья! – сказал человек. – Галиб принял вас к себе, оказав тем большую честь. Галиб – великий воин, которого боятся враги. Вы хорошие бойцы, но Галибу нужны самые смелые и самые сильные из вас. Тот, кто выдержит испытание, встанет под его знамена. Наша победа угодна Аллаху, и, значит, мы победим! Ну, дальше, как водится – кто-то налево на стрельбище… Кто-то направо на полосу препятствий… Кто-то в казарму изучать под руководством командиров Коран… Кто-то на хозработы… Армия она везде плюс-минус. Вот только сами занятия… Стрельбище… Обычное. С мишенями. С командирами. Но только подле мишеней встали люди. Живые. Из чужих родов. – Вы должны попадать в цель. Из положения лежа, сидя, с колена, в рост. Вы должны стрелять очень метко, потому что, если промахнетесь… Командир посмотрел на мишени, возле которых маячили фигуры. – Если вы промахнетесь, то потом, когда встанете там уже вы, кто-то тоже может промахнуться… Заряжай! Изготовиться к стрельбе… Люди там, подле мишеней, стояли спокойно. Или, может быть, просто боялись пошевелиться. Издалека не разобрать. Они стояли и ждали выстрелов. Направленных в них. Это очень неприятно стоять в полный рост, фронтом, развернувшись на стволы, подставляя под пули грудь, лицо, живот, которые ничем не защищены. Только тонкой кожей. Вразнобой заклацали передергиваемые затворы. – Стрелять по готовности! Бахнул первый выстрел. Дернулись автомат и стрелок. Отлетела, упала в песок отброшенная, дымящаяся гильза. Пуля ударила в мишень, выбивая из нее щепу. Человек, стоявший возле, чуть вздрогнул, но не упал, не кинулся прочь. Остался стоять как стоял. Крепкие воины пришли к Галибу. Еще выстрел… Еще… В черных кружках мишеней засветились дырки. Хорошо стреляют. Теперь из положения с колена. Встали, припали на одно колено. Прицелились. На этот раз они целились дольше. Выстрел! Выстрел! Выстрел!.. Стопроцентное попадание. Мимо мишеней не ушла ни одна пуля. Потому что если мимо мишеней, то в живую человеческую плоть. – Из положения стоя! Выстрел! Выстрел!.. Там, возле мишени, пошатшатнулся, присел боец. К нему побежали. Подхватили. Понесли. Горячая кровь капала в еще более горячий песок, мгновенно спекаясь. Ранение было легким, касательным. Но пуля, пробившая ткани, была настоящей. – Продолжать упражнение! – спокойно скомандовал инструктор. Выстрел! Выстрел! Выстрел!.. Больше промахов не было. – Смена. Теперь те, кто стоял подле мишеней, должны были стрелять. А те, кто стрелял, – встать перед дулами. |
