– Нет, спасибо, я справлюсь!

– Я так и думал.

– Когда приступать к работе?

– Хоть завтра…

Ну, всё, будем считать на эту позицию человечек нашелся. Теперь ему буфер в виде местного Помощника создать и можно реанимировать торговлю. Под новым брендом с новым «лицом фирмы». Базы снабжения – известны, потребитель тоже.

Товар будет куплен, будет «заряжен» и пойдет по адресам. По карте, во все стороны расползутся стрелки оружейных караванов, высветятся места схронов и террористических лагерей. Потом туда можно будет послать «шпиков», которые срисуют лица террористов, по фото вычислить персоналии, после чего кого-то приговорить, а из кого-то сделать сексотов… Тут все просто – эта технология уже отработана.

Если Калаш попадется – рассказать он ничего не сможет, потому что ничего не знает и даже собственного работодателя в глаза не видел, так как был нанят обезличенно, через Интернет. А сам, добровольно, никого сдавать не станет, так как за его спиной маячит Лёха Иркутский, который шутить не любит. И не умеет… Калаша допросят, ничего не узнают и, конечно, убьют. А если не убьют, то через годик он помрет сам, естественной смертью, обрубив единственную, ведущую к работодателю ниточку.

Так что на этого работника можно смело положиться… И пока о нем забыть.

Чтобы заняться делом. Тем, ради которого!..

Человек был в черном комбинезоне и куфии. Так что его лица видно не было – только глаза.

– Вы готовы?

Человек кивнул. В комнате вспыхнули прожекторы, заливая все ярким светом. Подбежавшая ассистентка что-то поправила, что-то передвинула, еще раз критично оглядела обстановку, махнула рукой. Оператор приник к глазку камеры.

– Начали…

Человек заговорил. У него был очень сильный и хорошо поставленный голос. И очень убедительный текст.

– Я не буду называть своего настоящего имени и называть свой род. Тот, кто хочет обращаться ко мне, может называть меня Галиб. Мой род хорошо известен. Мои предки, мои деды, прадеды и прапрадеды и их деды и прадеды воевали с неверными. Воевали всегда! Наши деды и прадеды были настоящими воинами! – Многозначительная пауза. – Мы, их дети и внуки, погрязли в разговорах. Мы болтаем, вместо того чтобы воевать! Мы угрожаем, когда надо бить! Мы прощаем, когда прощать нельзя! Наши руки стали слабыми, а наши души – вялыми! Мы живем в сытости и благополучии, забывая для чего Аллах послал нас в этот мир. Наши воины имеют деньги, дома и машины, но не имеют мужества умереть, когда к этому призовет их священный долг. Они привыкли жить хорошо, и поэтому им жалко отдавать свою жизнь. Прежде чем победить неверных, мы должны победить свои пороки. Ибо сказано в сорок второй суре Священной Книги: «Если бы Аллах расстелил блага рабам своим, дав им все, чего они хотят, тогда они непременно стали бы творить распутство на Земле. Однако же Он низводит в определенном количестве то, что пожелает. Поистине, Он касательно рабов Своих обо всем осведомлен и все видит». – Человек встал. – Я объявляю войну иноверцам! Но и войну соплеменникам своим, что погрязли в роскоши и словоблудии, продавшись неверным, ибо отказываются от войны с ними! Мы должны очиститься от скверны и отдать силы свои и жизни священной борьбе! Я не хочу лишних слов. Воин не должен говорить, воин должен воевать и умирать! – Поднял руку. – Теперь и здесь я даю священную клятву жить, как предки мои, не пользуясь благами, изобретенными неверными, ибо это есть дьявольский искус, коим они развращают наши души, размягчают нашу волю и развращают детей наших.