– Вы зажгли раздор, так сами и усмиряйте его, – презрительно ответила королева.

Но затем она повернулась к Хаспати и спросила, не давал ли ему учитель, на случай его отсутствия указаний, как успокаивать человеческие страсти.

Хаспати подумал с минуту:

– Пойдем скорее в пещеру. Там, королева, спрятана арфа учителя, и он сказал мне однажды, что если горячо помолиться и произнести несколько слов на незнакомом языке, которому он меня научил, то арфа зазвучит, и все ее услышат, словно если бы он сам играл, настолько на ней запечатлелись его голос и музыка.

Поспешно, окольным путем добрались они до противоположного берега, поднялись на лестницу и, несмотря на воду, спокойно вытекавшую теперь из пещеры, пробрались внутрь. Достав затем запрятанную в тайнике хрустальную арфу, Хаспати вместе с Виспалой появились с ней на эспланаде.

На противоположном берегу все еще шел бой, но гроза уже стихала.

После горячей молитвы Хаспати поднял арфу, произнося таинственные слова, и голубоватое облако тотчас окружило инструменты, а Виспале показалось, что она видит прозрачные с неясными очертаниями существа.

Вдруг, о чудо! Струны нежно зазвучали, вторя раздавшемуся затем могучему бархатистому голосу мага, певшему дивную песню. По мере того как разливалось это удивительное пение, возбужденные страсти сражавшихся, по-видимому, стихали, и бой наконец прекратился, а ошеломленная и испуганная толпа пала на колени. Когда голос певца умолк, успокоенные люди в молчаливом раздумье направились в город, где рассказ их о случившемся явлении также произвел реакцию.

На следующий день уцелевшие члены государственного Совета собрались и просили Виспалу назначить регента до тех пор, пока она не успокоится настолько, чтобы избрать супруга и короля.

– Я не хочу царствовать. Мое горе кончится лишь с моей жизнью, – твердо ответила она.

Никакие убеждения не действовали. Виспала удалилась в пещеру, где жил Супрамати, и там воздвигла первый храм Божеству, как то предсказал старый священник, последний служитель святилища.

Наступило время смуты. Сторонники безбожия пробовали было восстановить прежний «удобный» порядок; но последние события воздействовали отрезвляюще на общество.

Смерть Супрамати произвела слишком сильную реакцию в душах; число последователей учения пророка росло с каждым днем, и этому очень способствовали чудесные совершавшиеся в пещере исцеления. Вода хлынувшего из земли источника оказалась целебной, и богомольцы во множестве стекались отовсюду искать помощи или слушать проповеди Виспалы и учеников чтимого пророка.

Через несколько месяцев после смерти Супрамати был восстановлен храм в лесу, а за ним и много других. Борьба с безверием, конечно, сразу не кончилась, ибо зло чересчур сильно укоренилось; но основа была все же положена, светоч веры вновь зажжен и путь к Богу найден…

Привязанный к костру, который должен был уничтожить его, Супрамати не думал о теле, покидаемом без сожаления, ни о разрушительной стихии; душа его, полная веры, любви и стремления к Богу, утопала в экстазе.

Смутно чудилось ему, будто с него спадает большая тяжесть, и он тает в океане огня; потом его точно подхватил сильный порыв ветра, а около кружились сероватые неясные существа и словно несли его.

Еще менее отчетливо чувствовал он, как с головокружительной быстротой пролетал облачные слои, а потом упал в бездонную пропасть и лишился сознания… Нежные и необыкновенно мягкие звуки пробудили его.

Он еще не отдавал себе отчета в совершившемся; волны гармонии убаюкивали его и поднимали, усталый взор блуждал по знакомой обстановке склепа Гермеса, как и всегда озаренного голубовато-серебристым светом.

Вдруг к нему вернулась память, и он привстал. Находился он в таинственном саркофаге, куда был положен для исполнения своей миссии; а над ним витал, окруженный снопами ослепительного света, великий основоположник первых времен мира Гермес Трисмегист.