– Господи, что я скажу теще? – раскинул руками журналист, уронив пепел с сигареты на крыльцо. – Ее же удар хватит!

– Думаешь, мне легче будет объяснить Ванюшке, что мамы у него больше нет?

– Можешь что-нибудь придумать, типа что она вас бросила и уехала. Знаю, это жестоко и безнадежно как-то звучит, но…

– Зачем у ребенка зарождать ненависть к матери, – перебил журналиста Стас, – пусть даже и к погибшей, которую он никогда больше не увидит…

Дверь скрипнула, к ним вышел партийный босс.

– Так, мужики, между нами, сейчас за этим приедут, заберут… Трупы девчонок ваших увезут на другую дачу, создадут обстановку, сходную с этой. Вы с самого начала всем будете говорить, что праздновали там. Но без Антона и Милы, запомните! Про эту дачу забудьте. Где бы кто и что у вас ни спрашивал! Ментов я беру на себя, они вам мешать не будут.

– Надо как-то… договориться, чтоб… одинаково говорить, – спотыкаясь едва ли на на каждом слове, высказал предположение Макс.

– Это вы уж промеж себя… Только чтобы фамилия Снегиревых не всплывала никогда. Ни-ко-гда! Ни под каким предлогом. Денег на похороны я дам. В том числе и на погребение третьей, жены этого… выродка. Ваша задача – организовать всё так, чтобы комар носа не подточил.

Через четверть часа к дому подъехала черная «Волга», три бугая, повинуясь приказам партийного босса, молча отвязали фотографа от батареи и потащили в машину. Тот начал орать, сопротивляться, но один из бугаев сделал незаметное движение, и голова Лёвика безжизненно повисла.

«Спецприем, – мелькнуло в голове у Стаса. – Научиться бы!»