– Вы что-то от нее слышали? Она была с вами? Вы знаете, где она?

Дженис устало опустила взгляд, а Майк объяснил, что Александра так и не появилась в аэропорту. Как и остальные, Маркус Эмброуз знал об их предстоящем прилете и о том, как Александра его ждала.

– Я просто ничего не понимаю, – сказал он. – В Лондоне и Париже все было отлично. Потом, в Венеции, начались проблемы. Первые пару дней было много технической работы, много съемок, фонов и всего прочего. У Александры оставалось немного свободного времени. Мы с нею ходили смотреть достопримечательности. Она была в превосходном настроении. Все время говорила о вас двоих… как ей не терпится увидеть сестру и познакомиться с парнем, за которого та вышла… Пересказала чуть ли не всю вашу биографию.

– Насколько хорошо вы знакомы с Александрой? – спросил Майк.

Маркус Эмброуз улыбнулся:

– Я знаю ее уже пару лет, с тех пор, как Грант Уилсон впервые арендовал один из моих самолетов для своих удаленных съемок. Я сам пилотировал тот рейс и так славно оттянулся, что с тех пор всегда, когда удавалось, приберегал его заказы для себя. И должен признаться, в последний год – из-за Александры.

Еще один почитатель в ее храме. Почему же, задумалась Дженис, когда вокруг столько людей, заявляющих о своей заботе, Александре захотелось исчезнуть?

– Грант Уилсон сказал нам, – заметил Майк, – что когда они были в Венеции, он вновь сделал предложение Александре – и почувствовал, что на этот раз она может встретить эту идею с большей симпатией.

– Очень сомневаюсь. Она еще не настолько сошла с ума, чтобы связываться с этим чокнутым дергунчиком. Но Александра сильно устала и в последние несколько дней позировала не лучшим образом.

– Вы были на съемках? Вы видели, как ее фотографируют? – уточнил Майк.

– Я пилот, так что свободного времени у меня хватало. Я с удовольствием смотрел на съемки. В последний день Александре надо было открывать баночку с кремом и мазать лицо. Ну, на самом деле они заставляли ее открывать одну баночку за другой. Но когда она намазалась, вышел не тот эффект, которого они ждали, и Александра занервничала. Потом Уилсон и Томпсон стали кричать друг на друга. Александра так расстроилась, что больше не могла позировать. В конце концов она просто сбежала со съемки.

Дженис разглядывала свои ногти. В эту минуту ей хотелось ничего не чувствовать, что бы она ни услышала. А об Александре, которая кричит на всех этих людей, заявляющих, что они заботятся о ней, она подумает чуть позже.

– И что потом? – тихо спросил Майк.

– Я последовал за нею.

Маркус Эмброуз резко оттолкнул стул, который чуть не упал, и встал.

– Я побежал за ней и поймал возле двери. У бедной девочки все лицо было в этой слизи, и она пыталась оттереть маску, пока та не засохла.

Он скривился от неприятных воспоминаний.

– Подбежал Ларри Томпсон. Он схватил ее за руку и начал говорить, что работу нужно закончить. Я предложил ей послать его к черту, но она помотала головой и вернулась в студию. Я ушел. В тот вечер мы ужинали все вместе. Александра почти ничего не ела. Потом встала и вышла из-за стола. Я отправился искать ее, спросить, не хочет ли она прогуляться на Пьяццу и выпить. Ей нравилось слушать там скрипки.

– Она писала мне о соборе Святого Марка, – сказала Дженис, – и столиках на Пьяцце. Из всей Европы Венеция – ее любимый город.

– Я нашел ее на лестнице отеля, с Уилсоном. Думаю, они ссорились. Александра говорила, что он должен был с самого начала понимать – она не подходит для этой «Маски красоты». Он отвечал, что хотел, чтобы она заработала… она получит целое состояние на отчислениях от телерекламы.