| Единственное, я упомянул, что Бартини нормальный истребитель в группе Томашевича так и не соорудит, а вот бомбардировщики «вылизывать» у него получается хорошо. Это Берия принял к сведению, после чего меня послал подальше (в смысле работать, работать и еще раз работать), а сам поехал в Кремль… Вообще работоспособность в обществе была просто нереальная. Я не знаю, откуда что бралось. Скорее всего люди просто верили, что надо еще немного поднапрячься и мы всей страной придем в Сказку. Может быть, слегка наивную, но… На моих глазах рождался новый мир. Новое человечество. Народ, который действительно не умел и не хотел врать, изворачиваться, «получать», а не «зарабатывать»… Единственный народ, который мог бы построить коммунизм. А главное, дух захватывало осознание того, что Хрущев уже не сможет все изгадить, лишить этих людей веры в будущее, веры в то, что все, что они делают, - делается не зря. Никитка, кстати, был еще жив. Обретался на каком-то особо охраняемом уголке Лубянки. Как мне однажды рассказал Берия, по личной просьбе Сталина он периодически лично навещал заключенного и зачитывал ему избранное из Бушкова и Мухина. Хрущев бросался на решетку, клялся и божился, что ему бы в голову такое не пришло, а потом, согласно прослушке, ночь напролет стонал по поводу своей горькой участи и недоумевал, откуда Сталин так точно все понял. Такая откровенность Берии немного настораживала, но объяснялась, как мне кажется, тем, что фактически мы втроем с ним и Сталиным составили этакий микрозаговор. Мы - против предначертанной судьбы. Против миллионов погибших и сотен разоренных сел и городов. К слову, ядерный проект тоже двигался. Близ Свердловска был заложен поселок и завод центрифугирования. Сами центрифуги еще только разрабатывались, прикидывали место, где и как строить первые ядерные объекты, а под выработку урана уже готовилось здание. Все виднейшие головы в области ядерной физики были собраны на большой съезд, который должен был пройти в августе. Тогда же планировалось выделить главную группу. Впрочем, Курчатова с Харитоном уже пригласили в Кремль, где под строжайшим секретом продемонстрировали записи взрывов. Как и следовало ожидать, особенно ребят (именно ребят - они были моими ровесниками!) крайне впечатлил Кастл Браво, так что с «кинопоказа» вождя они выползли в состоянии грогти… Каковое в течение пятнадцати минут после просмотра (Сталин, в очередной раз проявив себя тонким психологом, прежде чем спрашивать их мнение и вообще как-то тормошить, удалился на полчасика, дав им переосмыслить увиденное) перешло в состояние кипучей гиперактивности. Оба были готовы немедленно с кирками в руках нестись выкапывать уран и чуть ли не пинцетом его обогащать, отделяя от инертных примесей. Формулы разве что не проецировались из глаз на стол. Эти двое настолько впали в маниакальное состояние, что с появлением Сталина сами на него набросились с буквально требованием дать им этот проект. Сталин похихикал в усы, выкурил трубку под аккомпанемент перебивающих друг друга сумасшедших ученых, после чего объявил, что их, собственно, ради создания этого оружия и пригласили. Я в начале всей этой истории присутствовал в качестве «стенографиста», но после просмотра Сталин слегка приоткрыл карты, пояснив, что я как раз тот лейтенант госбезопасности, который и раздобыл все эти сведения с риском для жизни (последнее умудренный жизнью менгрел добавил, очевидно, для красного словца, как говорится, не похвалишь - не продашь), и у меня можно получить дополнительные сведения в тех пределах, в которых они не нарушат секретность. В результате мы с ребятами отлично пообщались. Сперва насухую и с конспектированием каждого слова (причем они меня еще и здорово правили, в духе «не так все было, не может оно так работать», а между прочим, у меня башка не компьютер. Как запомнил, так запомнил, тоже разборчивые нашлись!), а под конец и под сталинский «сок», крепостью градусов 5 от силы. |
